Так вот. Вернемся. Я один,
Мой страж звонит от друга.
Мой взгляд намётанный скользил
По стенам и углам:
Комод. Розетка. Пять картин.
Распахнута фрамуга.
Сквозняк из двери доносил
Соседский бравый гам.
Я слышал тётю за дверьми.
На столике две груши.
В окне видна большая Что?!
В уме мгновенно цель!
Я знал, что делать, чёрт возьми!
Так!.. Ушки на макушке
А зубки в грушу!.. Ничего,
Что прыснул сок в постель.
Быстрее Так!.. Ещё куснуть
Ну вот он и огрызок
Пыхтел я тяжко, как старик
Работа непроста!
Огрызок свой закончил путь
Снаружи, на карнизе,
И всё! Невинен, нет улик.
Вот так вот, господа!
Какая совесть? Что вы, нет.
«Я честен, как Фемида!
Я лишь вернул себе своё
И доказал, что прав.
Пусть знает целый белый свет!
Свободу аппетиту!
Свободу мне!» Ворчал я всё,
Вслух слова не сказав.
Тут тётя Таня подошла:
«Ну что же ты, разденься!
А маму скоро мы найдём»,
Прервав свой разговор,
Сапожки, куртку мне сняла,
Дала мне полотенце
И в ванну чтобы за столом
С меня не сыпал сор.
И вот, я чист и за столом.
Вот яблоки, вот груши,
Такой от супа веет дух,
Что кругом голова
А в горле горький влажный ком.
«Ну, кушай же, Андрюша!»
Как жаль Но нет, я не лопух,
Как кажется сперва.
И утаив с большим трудом
Бурлящий дикий голод,
На Таню глазки поднял я
И вежливо сказал:
«Спасибо, тётя. Я потом».
А сердце словно молот.
Но знал я: сдержанность моя
Основа для похвал.
Прищур весёлых умных глаз,
И хитрая улыбка
На тёти-Танином лице
В ответ мне вдруг горит.
Опешил я «Ну вот-те раз!
Какая-то ошибка.
Ведь по сценарию в конце
Меня должны просить!
А не просить так пожалеть,
Раз сил заставить мало.
Ведь Таня «взрослый», значит мой
Потенциальный враг,
За всё, что есть здесь на столе,
Она, видать, «пахала»,
«Валилась с ног», «ползла домой»
Но я же не дурак!
Я умный! Верить в эту чушь,
Когда я точно знаю:
Всё это в магазине есть,
Сходить туда пустяк,
Да и на то бывает «муж».
Задачка-то простая!
А значит, есть обман и здесь,
И Таня всё же враг».
Вот так моя стремилась мысль.
«Она чего-то хочет.
Причем опять за просто так,
Святая простота.
Но хоть ты льсти, а хоть ты злись,
Я не поддамся точно.
Я, повторяю, не дурак,
И «взрослым» не чета».
Но тётя Таня подошла
(Я был довольно злобен),
Присела рядом, заглянув
Мне пристально в глаза
И, чётко выделив слова,
Сказала: «Ты свободен!»
Но я, как будто бы заснув,
Не понял ни аза.
Дика настолько и смешна
Была её идея,
Что пролетела, не задев
Больших моих ушей.
А Таня вдруг взяла с окна
Пиалку пострашнее,
Дала мне в руки, а затем
Промолвила «Разбей!»
«Да футы-нуты, что ж она
За взрослая такая!»
Рука вдруг, словно автомат,
Дрожит, как тик нашёл,
И бесконтрольно для меня,
Как будто избегая
Змеи какой, рывком назад
Пиалку бряк на стол!
А Таня снова «Ну, разбей!»
И вновь пиалку в руки.
Я вздрогнул, начал цепенеть
И, словно бы во сне,
Застывший, стал следить за ней
Замедленно, без звука,
Она летела на паркет,
Судьбу вещая мне
Средь тишины раздался взрыв,
И звонкие осколки
К ногам ослабнувшим легли,
Прошла по телу дрожь
До горьких слез глаза закрыв,
Рукой я сжал футболку
Секунды шли, и шли, и шли
Я гибнул ни за грош.
«Спасибо», голос через тьму.
Я приоткрыл глазёнки.
Расслабил мышцы. Что за черт?
Здесь кто-то есть. Она
Спасибо молвила ему.
И вдруг рывком, спросонок
«Спасибо?! Мне?! За ЭТО вот?!
Она сошла с ума!»
Она смотрела на меня
Без злобы и смущенья.
В глазах лишь мягкий свет любви,
А я так столб столбом.
«А не глупее же, чем я»,
Мелькнуло вдруг сравненье,
«Однако сильно не дави,
Не стану я рабом».
«Смотри!» сказала Таня вдруг,
Глаза ее блестели,
«Вот стол и стул, сервант, плита
До люстры не достать
Разбей их!» И движеньем рук
Их указала смело;
Но я был столь смущён тогда,
Что продолжал стоять.
Она смекнула, что не так.
Взяла простую спичку
И, поломав её, бросок
Исполнила мне в нос!
И будто бы в её глазах
Сорвало перемычку,
И яркий молодости ток
Смыл седину волос.
Её глаза на двадцать пять,
А смех на все на восемь!
(Я тоже точно так могу.)
А Таня мне даёт
Другую спичку поломать.
Ну, спичку можно вовсе
Курочить, жечь и гнуть в дугу
Их каждый взрослый жжёт.
Ну, раз так хочет Щёлк сломал.
Ну прямо цирк дешёвый.
И что теперь? Она опять
О кей спасибо, мол.
И, поискав среди пиал,
Даёт мне чашку снова.
С ума сошла. Опять ломать?
Но страх уже прошёл.
Мне даже стало самому
Немного интересно,
Докуда это всё дойдет.
Вот тётя по столу
Бабах! И я тут по нему
Ногой бабах! как тресну!!!
Она торшером об комод!
Я бах!!! Он на полу!..
Мной, как удушливый туман,
Овладевало буйство
Оно не я срывалось в визг,
И тётя отошла,
Стояла тихо где-то там,
За гранью безрассудства,
Пока посуда билась вдрызг
От ножек от стола.
Меня прошиб холодный пот.
Но я почти не помню,
Что приключилось там со мной.
В глазах стена огня
Но я опомнился И вот
Лежу, и кто-то стонет.
Прислушиваюсь голос мой!
И правда это я.
Рубашка порвана моя,
И в ссадинах все руки,
Весь мокрый от соплей и слёз
И пахну как щенок.
Вот вытекало из меня!
Как будто от испуга.
Но я поднял свой хитрый нос
И приподняться смог.
У тёти был безумный взгляд,
И я через секунду
Уже пальтишко захватил
И смылся через дверь.
Я шёл по улице назад,
Меня толкали люди,
Один в толпе, я вроде был
Один но не теперь.