А как? изумилась Пелагея. Чай, не порчена.
Маша мысленно представила себе их десятый класс. Всех этих накрашенных, начесанных, с маникюром и педикюром, гламурных девушек. Вроде те же семнадцать лет, но с тремя детьми их образ никак не связывался.
Во дворе твои дети? спросила Маша.
Мои, а чьи ж еще?
Пелагея шустро приладила к груди малышку, которая радостно зачмокала.
Может, их покормить? спросила Маша.
Да че их кормить, Миколка покормится, большой уже. А завтра мужики вернутся с охоты, так я уж и встану.
Не зная, что еще предложить, Маша вышла во двор и обнаружила, что «большой» Миколка доит козу, а малыш радостно дергает ее за хвост.
«Это не ролевики! поняла Маша. Это какая-то секта!»
Идем, дернула Машу за рукав Прасковья и засеменила к своему дому.
После Пелагеиных хором у Прасковьи казалось просторно, почти чисто и светло. Маша устало опустилась на скамью и уронила голову на руки.
Ну что, пристал Мишка, нашла кого-нибудь? Где телефон?
Миш, все плохо, прошептала Маша.
Слушай, а поесть тут где-нибудь можно, а? Может, кафе?
Иди козу подои
Чего? воскликнул Мишка.
Миша, все плохо Ты б видел эту деревню. Похоже, что мы попали в доисторические времена!
Маша с трудом подняла голову и мутным взглядом оглядела дом.
Голова болит, пожаловалась она.
Да у тебя температура! воскликнул Мишка. Ты чего, простудилась, что ли? Вот бестолковая Ладно, сиди, я пойду у этой Прасковьи аспирин попрошу.
Аспирин? не без иронии спросила Маша.
Потом вспомнила грязные тряпки вокруг роженицы и разрыдалась.
Потом Маша помнила, что травница поила ее настоем своих корешков, помнила, что просыпалась несколько раз, но не могла поднять голову от подушки. Подушка была жесткая, колючая и очень вкусно пахла сеном. И снился Маше чудесный вид: холм, поросший дубами, две речки, сливаясь у подножья холма, блестят на солнце. И казалось, что нужно понять что-то важное «Вот вспомню, что это, и сразу все пойму!» решила Маша и открыла глаза.
Голова не болела. Маша аккуратно села на лавке. Даже слабости почти не было. Она вышла во двор и остановилась, щурясь на солнце.
Проснулась, сказала Прасковья, вот и ладно. Я ж говорила не помрет. А я ж знаю, когда помрет, а когда нет. Я спрашивала у них (выразительный кивок вверх), мне сказали, отойдет через тыщу лет. А брат тебе не брат мне так сказали. И не муж. Я б его приворожила, да вижу, что не люба ему. А насилу не люблю неправильно это.
А где он? спросила Маша.
Да пошел с мужиками. Мужики сказали: раз живет, пусть работает. У нас все работают. Странный он у тебя. Я думала, бесноватый, не, не бесноватый. Только как безрукий. Видно, издалече вы пришли, у нас такие не выживают.
Да уж хмыкнула Маша. Мы тоже, похоже, не выживем.
Вечером появился Мишка. Руки содраны, весь в синяках. Сказал, что рубили деревья. Рассказал, что чудом не убило. Заснул, пока рассказывал.
Прасковья смотрела на него с сожалением:
Такой красивый, но такой дохлый. Будешь любить задушишь ненароком.
Среди ночи Машу поднял дикий шепот.
Слышь, вставай! Надо линять отсюда! Пойдем на реку, а? Вещи свои заберем, искупаемся
Маша тупо, как сова, хлопала на Мишку глазами.
Зачем искупаемся? Холодно
Вот тупая! Мишка с трудом сдержался, чтобы не повысить голос. Если мы еще раз искупаемся, может, мы домой попадем! Как в том кино не помню сейчас Короче, пойдем, вставай, ну что ты разлеглась!
Маша поднялась, и ребята постарались тихонько улизнуть из избы.
Я вчера с мужиками поговорить пытался, шептал Миша. Они ненормальные! У меня собака разговорчивее! А этот берет бревно и молча кидает! Я типа его ловить должен! Да я его не подниму в жизни! Чуть не убил, гад
На берег пришли в кромешной темноте.
Вещей своих найти не смогли, но Мишка только прошипел: «Да и хрен с ними!», после чего бодро разделся и ломанулся в воду. Быстро выскочил, стуча зубами от холода.
Городовой не появился.
Тогда, честно повернувшись друг к другу спиной, ребята залезли в воду вместе.
У меня точно воспаление легких будет, простучала зубами Маша.
У меня точно воспаление легких будет, простучала зубами Маша.
Городовой не появился и теперь. И спустя два часа Миша с Машей вернулись к домику травницы.
Зря мы в реку полезли, зло прошипел Мишка, укладываясь спать на лавке.
Ты ж сам предложил! возмутилась Маша.
И что? А ты не могла подумать? Ты вообще сама что-нибудь придумать можешь? Валяешься тут, типа болеешь, а я работать должен!
Маша, решив не связываться, отвернулась к стене.
Я понял, сообщил Мишка через пару минут, эта река с наркотиками. И все они тут такие обдолбанные живут.
Маша не ответила. Сжавшись в комочек, она заснула.
На рассвете их разбудили голоса.
Я не пойду с ними, Мишка со стоном закатился под лавку. Иди скажи им, что я заболел и умер.
Раз в жизни тебя заставили что-то сделать, и ты тут же умер, хмыкнула Маша. Хлюпик, как и все
Девочка вышла из избы и тут же попала под натиск Прасковьи.
Что ж вы не сказали, что с Вещуном знаетесь, а? Мне ж можно было и сказать! Он за вами пришел.
Если б не глаза, Маша никогда бы не узнала в этом бородатом старичке статного Городового. У нее перехватило дыхание, и она кинулась ему в ноги.