Вы берите, берите, шепотом сказала Маша, я не хотела вас напугать.
Уду ты[1]? тоже шепотом отозвалась женщина с каким-то неуловимым акцентом.
Ой, удивилась Маша, а вы по-русски говорите?
Штуждь[2] забормотала незнакомка, отбирая туесок. Штуждь
Женщина поспешила прочь, но Маша не собиралась ее просто так отпускать. Она шагнула вслед и тут же ойкнула от боли мозоли горели нестерпимо. Незнакомка услышала и замерла в нерешительности. Маша решила говорить громко и отчетливо:
Как нам выйти к дороге? Где город?
В ответ женщина затараторила так быстро, что Маша смогла разобрать только отдельные слова: «боятися», «туду», «ходити», «супруг»
Маша только растерянно моргала да морщилась от боли.
Неожиданно женщина сунула руку в туесок, достала корешок, быстро разжевала его, пошептала что-то и стремительно приложила кашицу к Машиной ноге.
Абие[3], тихо сказала женщина, абие
То ли от корешков, то ли от успокаивающего голоса незнакомки действительно становилось легче. Маша улыбнулась целительнице, та почти улыбнулась в ответ
И тут из-за деревьев послышался голос Мишки:
Ушли, гады! Зато я понял, что это за трубка! Это свисток!
И Мишка вывалился из чащи, оглушительно свистя в найденную трубку. На мгновение у всех заложило уши, Мишке дольше других пришлось мотать головой, приходя в себя.
А когда очухался, удивленно спросил:
Э! А свисток где?
Он растерянно посмотрел под ноги.
Пропала твоя дудка, строго сказала незнакомка. Не простой он, зачарованный
Мишка недоверчиво фыркнул и снова шагнул в кусты.
Маша удивленно обернулась к женщине:
Так вы по-русски умеете говорить?
Это вы по-нашему говорить стали, строго ответила женщина. Я ж говорю: зачарованная дудка была!
Так вы по-русски умеете говорить?
Это вы по-нашему говорить стали, строго ответила женщина. Я ж говорю: зачарованная дудка была!
И, не дав Маше опомниться, спросила:
Как звать-то?
Маша.
Я Прасковья. А мужа твоего как кличут?
Кого? изумилась Маша. Какой муж, мне тринадцать лет!
Ну да, ну да запричитала женщина, поздновато, но ты девка хороша, может, еще кто и возьмет. У нас женихи есть, ты скажи брату
Маша с изумлением обнаружила, что кровь остановилась, а по натертым ступням разливается блаженная свежесть.
Было мне видение, что я в лесу чудо встречу, бормотала травница, чем ты не чудо? Пойдем, я тебя не брошу, у меня переночуешь. И брата зови.
И проворно стала пробираться через лес.
Маша тихо семенила рядом с новой знакомой, а Мишка шел чуть сзади, злился, и бурчал, что идут они неизвестно куда вместо того, чтоб спросить, где тут ближайший телефон. Прасковья косилась на него то ли с испугом, то ли с завистью.
По дороге она наклонилась к Маше и прошептала:
А ладный у тебя брат. Кожа белая, зубы ровные
Мишку чуть не перекосило от такого комплимента. Кожа, и правда, у него редко загорала, обычно сразу облезала после первого часа на пляже. А зубы Зубы это заслуга тети Тамары, маминой подруги. Всю зиму провел у нее в стоматологическом кресле. Оно не больно, конечно, но все равно противно, когда в твоем онемевшем от анестезии рту кто-то ковыряется. А тетя Тамара еще приговаривала: «Ничего, зато девчонки заглядываться будут». Накаркала.
И тут, в тон Мишкиным мыслям, Прасковья заявила:
Была бы я помоложе эх
И сказано было вроде как Маше, и не досказано до конца, но Мишку в жар бросило от мысли, что какая-то старуха положила на него глаз. Машу это тоже смутило, и она уточнила:
А вам сколько?
Их проводница безнадежно махнула рукой:
Да уж все два с половиной десятка
Маша решила, что это такая шутка, и вежливо хихикнула. Но это, кажется, не порадовало Прасковью, потому что она мрачно добавила:
Двух мужиков поховала, а третьему не быти
Она ввела их в дом. Сильно скособоченная, избушка щурилась на мир крохотными мутными оконцами. Тем не менее хозяйка гордо заявила:
Вот, тута
И прямо с порога принялась ловко топить печку, бормоча себе под нос:
Не зябко оно да вишь девка какая мерзлячая
Маша уже собиралась насладиться мягким теплом печки, но дым почему-то повалил прямо в избушку. Девочка бросилась наружу, кашляя и обливаясь слезами. Мишка задержался чуть дольше просто из принципа. Этих двух секунд ему хватило, чтобы заметить полное отсутствие дымохода. Выскочив наружу, он протер кулаками глаза и внимательно осмотрел крышу. Трубы не было.
Я все понял, сказал Мишка гордо.
Правда, из-за распухшего носа получилось не столько гордо, сколько жалобно. Маша хмыкнула.
Да? И где мы?
Где, не знаю. Но знаю, у кого.
Мишка выдержал паузу не для пущего эффекта, а чтобы оглушительно чихнуть, после чего продолжил:
Это ролевики.
Маша недоверчиво покосилась на домики. У нее были знакомые толкиенисты, она знала даже одного парня, который сам плел кольчуги, но до такого натурализма они никогда не доходили.
Нет, замотала она головой, это уж как-то совсем круто
Круто, согласился Мишка. Фанаты. Одежда, мебель, дома все ауто как его короче, как тогда было.
А мы как тут оказались? поинтересовалась Маша. Мы же возле Кремля были!
Мишка выразительно посмотрел на блондинку. Он хотел этим взглядом сказать: «Я что, во всем должен один разбираться?! Сама пошевели извилинами», но Маша его не поняла. Она продолжала смотреть на него требовательно и нетерпеливо.