А до тех пор (и до нового лесника) нужно было топить две печи. Дрова лежали длинными рядами там где длинные сухие хлысты распилил «Дружбой» на одинаковые по длине поленья вальщик дядя Вася Симанов. Не за так конечно за два пузыря «Пшеничной». Парень заглянул в дровяной сарай он был пуст. По словам того же Угодина совсем скоро должны были хлынуть дожди. И они требовали немедленно взяться за работу.
Однако настроения у Сашки не было. Он вяло тюкнул пару раз по полену как на грех сучковатому, не поддавшемуся, даже когда парень стукнул колуном со всего размаха. Толстое острие застряло в вязкой древесине, и Сашка отпустил самодельную рукоятку колуна. Рядом на подоконнике открытого окна стоял магнитофон. Этот старенький катушечный «Маяк» привез на кордон Суворов. Рядом стопкой были сложены разнокалиберные бобины, и парень взял первую попавшуюся. Она оказалась старой, еще со школьных времен. Он начал пристраивать пленку. Далеко от станции Крестниково донесся гудок, а вслед за ним шум отъезжающей электрички.
На Владимир, машинально подумал он, три часа. Сейчас пойдет встречная.
Словно в подтверждение его слов издали, от станции Гостюхино, рядом с которой располагалась контора лесничества, прогудел другой электропоезд.
Может, сходить в магазин? подумал он теперь вслух, собравшись уже нажать на клавишу магнитофона, и пожал плечами.
В доме было полбуханки хлеба, а в магазине, топать до которого было почти полкилометра а бензина в старенькой «Яве», и в еще более древнем «Восходе» не было совсем кроме таких же черствых буханок, да рыбных консервов ничего не было. Правда за Татьяной, продавщицей, был небольшой должок. По весне она срубила баньку (не сама, конечно муж), и без участия лесника тут не обошлось. Но Суворов не хотел испытывать ее благодарность больше разумного. Остаток «долга» он берег на собственные проводы.
Магнитофон наконец натужно заскрипел, начав сразу с середины когда-то популярной песни:
Мы точки-тире телеграфные,
Ищите на стройках меня
Суворов повернулся к дровам. В это мгновение от толстой сосны, стоящей отдельно от леса растущей внутри огороженного горбылем двора отделилась человеческая фигура. Напротив Сашки остановился незнакомец высокий, плечистый, могучего телосложения, что было хорошо заметно даже под странного покроя одеждой.
Он дослушал хриплые слова о том, что: «Мой адрес не дом, и не улица мой адрес Советский Союз!», кивнул своим мыслям и улыбнулся.
Сашка заглянул в бездонные голубые глаза, для чего ему пришлось поднять голову вверх. Ему вдруг показалось, что рядом стоит старинный, давно ожидаемый друг. Он понял, что в магазин все таки придется идти, когда незнакомец протянул ему руку и сказал, четко выговаривая слова совсем как учительница русского языка в Сашкиной школе:
Мир тебе, человек, себя незнакомец словно не относил к человеческому роду, меня зовут Свет
Сашка унесся в неведомый магазин, чтобы как он подмигнул обмыть встречу по-настоящему. Еще он успел крикнуть, чтобы Свет чувствовал себя, как дома, и охотник тут же воспользовался его предложением. Дом действительно был практически нежилым; Сашка и спал-то в большой кухне, на раскладушке рядом с печкой и обеденным столом. В небольшом холодильнике (и откуда в памяти всплывали эти названия?) было пусто. Как и в остальных комнатах, кстати. Но и в небольшой белоснежной «Оке», и в комнатах было стерильно чисто, и Свет одобрительно хмыкнул к армии парень практически был готов.
Его мысли опять вернулись к холодильнику и он загадочно улыбнулся. Через пару минут Свет был опять в лесу. Теперь в его руках был не меч, а лук со стрелами. Он вздохнул, вспомнив свое прежнее, еще домашнее оружие; посетовал на то, что совсем не было времени наведаться в заросли остролиста тогда, когда он совсем ненадолго оказался в родных краях. Но и тот лук, что был сейчас в его руках, еще не знал промахов. Охотник бесшумно заскользил меж деревьев, успевая наблюдать сразу и за следами на лесной подстилке, и за ветвями деревьев. А еще он перестал удивляться тому, как окружающий мир похож на его собственный. Разве что двигался он здесь не в пример легче. Но тому было вполне естественное объяснение еще на Карахане Суриков объяснил ему, что сила тяжести на Земле процентов на двадцать меньше. Потому сейчас могучие мускулы охотника требовали усилий, движения; они никак не могли напитаться приятной усталостью после долгого полета в космосе.
Свет плавно затормозил, не спугнув ни дикого поросенка, самозабвенно сражавшегося с каким-то толстым корнем на полянке, ни двух тучных глухарей, с интересом наблюдавших за этой «битвой». Поросенок был великодушно отпущен на доращивание, а глухари Глухари с приятным сердцу и желудку стуком упали совсем рядом с кабанчиком, заставив его замереть на месте.
В следующее мгновение дикая свинья пронзительно заверещала и с треском ломаемых кустов исчезла в зарослях. Судя по шуму, там к ней присоединилось целое стадо, такое же испуганное. А Свет тут же приступил к разделыванию тушек. Скоро ничто не напоминало здесь об охоте. Жесткие перья и внутренности глухарей покоились в глубокой яме, куда охотник по привычке бросил несколько слов благодарность небу за богатую добычу. Он улыбнулся вспомнил, как учил ощипывать птичьи тушки Анюту. Но улыбался он уже на ходу, выискивая машинально что-то Стоп! На берегу мелкого ручейка обнажился пласт красной глины, и большой ком этой естественной заготовки для праздничного ужина Свет тоже прихватил с собой.