Ну, «побежал» это оборот речи, на самом деле я, кряхтя, поднялся с дивана, кряхтя, полез рыться в шкафу, выуживая предметы экипировки выхода под осенний дождь. Потом мне вспомнился один из героев братьев Стругацких, который рассуждал, что с годами человек все больше дел делает «кряхтя», вот только тому герою было под шестьдесят, а мне нет и сорока. Кряхтеть я перестал, дело быстрее не пошло, а настроение улучшилось. Облачившись по-походному, стал искать сотовый телефон, который вот только что лежал на видном месте, а теперь куда-то запропастился. Нашелся в ванной на стиральной машине, как туда попал? Теперь ключи от квартиры. На ключи потратил рекордные минут двадцать, наконец, захлопнул дверь и солидно переваливаясь, пошагал по лестнице на улицу.
Только не подумайте, что я надеялся найти Анатолия у старого наставника по авимомодельному спорту. Я не столь наивен. Просто образ Анатолия в моей голове, нарисованный его отцом, никак не хотел складываться в живого человека. Получалось какое-то розово-аморфное существо, без намека на человечность, слишком все идеально. Нет людей без недостатков, есть необъективное к ним отношение. А мне нужны были недостатки, а лучше пороки, именно эти качества быстрее приводят к успеху в поисках, нежели благородство и порядочность. Значит, нужен взгляд со стороны незаинтересованного человека. Вот и начнем с Руслана Юнусовича.
Улица ошарашила меня ярким солнцем и теплом, я бы даже сказал, жарой. Девушки сверкали северной белизной бедер, поспешно надев, такие редкие в наших широтах мини-юбки, а мужчины, шаркали по асфальту сланцами и щеголяли в не менее редких шортах. На их фоне мой дождевик с капюшоном и кофта со стоячим воротом, мягко говоря, вносили диссонанс в картину окружающего мира.
А в окошко посмотреть не судьба, проворчал я, и пряча взгляд, усердно изображая грибника, собравшегося в лес с ночевкой, прошмыгнул в салон своей шестерки, где в муках, цепляясь за руль и рычаг коробки передач, стукаясь головой о потолок и извиваясь как уж в узкой норе, разоблачился до приемлемого уровня обнаженности, выбрался из машины. Проверив, закрылась ли дверка, пошагал в гости к Руслану Юнусовичу.
Нужная квартира находилась удобно, на втором этаже. Я порадовался, что перешел в частные сыщики. Пока работал на государство, уже смирился с необъяснимым фактом, что все лица, так или иначе, связанные с органами, а именно потерпевшие, свидетели и сами жулики живут исключительно или на первом или последнем этаже, причем не важно, сколько этих этажей в здании.
На звонок в дверь некоторое время никто не реагировал, я уж собрался позвонить еще разок, понастойчивей, как за дверью раздались шаги, и мужской голос лаконично поинтересовался:
Кто?
Что ж, подумал я, времена меняются, не будем спорить:
Здравствуйте, Руслан Юнусович здесь проживает?
Да, было мне ответом и вновь тишина.
Мне необходимо задать Вам несколько вопросов, попробовал я избежать подробных объяснений причин визита через дверь, я отчетливо слышал, как за соседней дверью неизвестный бдительный гражданин занял наблюдательную позицию у глазка.
Поточнее, пожалуйста, не сдавался голос.
«Да чтоб тебя!» мысленно ругнулся я и пошел на обман:
Уголовный розыск, не хотелось бы общаться на весь дом, через дверь.
Покажите удостоверение, потребовал голос, впрочем, к этому я был готов и, ни мало не смутившись, показал, в глазок свое пенсионное удостоверение. Вряд ли через подобное оптическое устройство можно разобрать печатный текст, а фото в форме вполне различимо.
Дверь начала щелкать замками. Судя по звуку задвигаемых ригелей, замков внутри было больше, чем замочных скважин снаружи. Наконец цитадель отворила свои врата. На пороге стоял невысокий старичок, не выше метр шестидесяти, совершенно лысый, с желтым, высохшим, но живым лицом, на котором красовались современные очки с узкими стеклами, сквозь которые меня изучали, прямо таки лисьи глазки. Одет старичок был как-то не по-домашнему: отглаженные брюки, ношеная, но чистая и глаженая рубашка с жилеткой темно-синего цвета. «Живчик» подумалось мне и почему-то захотелось надеть на старичка тюбетейку.
Слушаю Вас, сказал старичок совсем не старческим голосом. Но ответить я не успел. Из-за соседской двери раздался женский голос:
Кто там?
Поточнее, пожалуйста, не сдавался голос.
«Да чтоб тебя!» мысленно ругнулся я и пошел на обман:
Уголовный розыск, не хотелось бы общаться на весь дом, через дверь.
Покажите удостоверение, потребовал голос, впрочем, к этому я был готов и, ни мало не смутившись, показал, в глазок свое пенсионное удостоверение. Вряд ли через подобное оптическое устройство можно разобрать печатный текст, а фото в форме вполне различимо.
Дверь начала щелкать замками. Судя по звуку задвигаемых ригелей, замков внутри было больше, чем замочных скважин снаружи. Наконец цитадель отворила свои врата. На пороге стоял невысокий старичок, не выше метр шестидесяти, совершенно лысый, с желтым, высохшим, но живым лицом, на котором красовались современные очки с узкими стеклами, сквозь которые меня изучали, прямо таки лисьи глазки. Одет старичок был как-то не по-домашнему: отглаженные брюки, ношеная, но чистая и глаженая рубашка с жилеткой темно-синего цвета. «Живчик» подумалось мне и почему-то захотелось надеть на старичка тюбетейку.