Маша, что? Что случилось? Кто кого пожалел? О чём ты? Да не томи уже! Зиночка вдруг отчего-то занервничала.
Карину сегодня на работу мужик привез. Этот, из университета. Так они ещё минут десять в машине обжимались, а тут шеф подъезжает. Ну и увидел их, бедненький Она-то хоть бы из машины тогда скорее вышла, так ведь нет! Сидит и с этим своим обнимается на глазах прямо у шефа-то! Представляешь! Так Нипихалин мимо работы в рюмочную. Остопятидесятиграммился уже. Злой ходит, как собака. На меня уже наорал! с гордостью закончила Маша.
Так. День обещал быть трудным. Прищурив глазки, Зиночка почесала рыжую макушку, просчитала ситуацию и громко продекламировала:
Внимание всем! Осторожно! Бродит шеф злой и пьяный! Не попадайтесь ему на глаза, а если что молчите, кивайте и слегка улыбайтесь. Будьте бдительны! Всё. Зиночка шефа очень жалела. Как жалела всех алкоголиков знакомых и незнакомых.
Сотрудники внимательно выслушали предупредительные инструкции Зинаиды Ивановны и вернулись к работе.
Надо отметить, что штат «Газеты» был интернациональным. Болгарка Сватка Светкова, страшно хорошенькая, добрая и смешная, дружила с хохлушкой Галей Попко, бывшей тележурналисткой, что ушла с ТВ после того, как в прямом эфире вместо: «Сибирь край сосен и сопок» выдала: «Сибирь край сосок и попок». Мужеподобная бурятка Цыцык Вамхалупова была влюблена в страшненькую худенькую кудрявую еврейку Соню Шрайбикус, что творила под псевдонимом Сара Кац. Кац-Шрайбикус отвечала Цыцык взаимностью. Эта живописная, шокирующая парочка всё время где-то уединялась и возвращалась смущённой, пристыженной, но счастливой. Все дружно работали, перебрасываясь изредка шуточками и приколами.
Павлик сдал Зинаиде статейку и вышел. Зина прочла, вздохнула, переписала, поставила резолюцию «В набор» и перешла к объявлениям. «Областная ветеринарная лечебница примет от населения шкурки домашних мышей по цене 20 копеек за штуку». «Господи, а мыши-то им зачем?», удивилась Зиночка, но промолчала. Объявление принесла Лёля. Значит надо. Приняли сводку из милиции. Особо радовала фраза: «За прошедшие сутки в городе совершено восемь преступлений. Все из них раскрыты». Словом, работа шла. Где-то внизу сработала пожарная сигнализация. «Анна курит», подумала Зиночка.
Вдруг вошел Нипихалин. Все умолкли и приняли ангельские выражения лиц. Он сурово обвёл коллектив тяжёлым пьяным взглядом, выпустил клубы дыма через нос, стряхнул пепел на пол и замер, глядя куда-то внутрь себя.
Станислав Алексеевич, ласково, как мать заговорила Зинаида Ивановна, «Колонка редактора» в этом номере будет? Вы что-нибудь написали?
Шеф поймал Зиночку в фокус, глубоко вздохнул, выдохнул, вздохнул опять и медленно и невнятно произнёс:
Я не готов ответить на этот вопрос И после паузы: Где?
Вышла, сразу уловив, о ком и о чём идет речь, ответила Зина. Да вы присядьте. Небось, придёт сейчас. Кофе хотите? У меня печенье овсяное есть.
Шеф, как телёнок, отрицательно помотал головой и затих. И тут Зиночка почувствовала, что надвигается буря. Вроде и откуда ей быть, но явно пахло нехорошей грозой. Зина настроилась на Тёмину волну, но Тёма что-то писал нетленное рядом и грозовых флюидов не испускал. И тут вошла Лида.
Кто-нибудь видел Карину? Её нет нигде, а она мне нужна. Она снова не явилась на встречу с телевизионщиками по поводу рекламного ролика. Ой, здравствуйте, Станислав Алексеевич. Видимо, с телевидением тоже самой придется работать. Ну, вот где она, документы же у неё!?
С кобельеро шляется, выдохнул Нипихалин. Вздохнул шумно и горько: Пойду я. Я вам тут ещё нужен?
Что вы, отдыхайте, Станислав Алексеевич! быстрее, чем положено ответила Зиночка, и редактор было двинулся к двери. Но случилось страшное: появилась Карина Витальевна.
Вошла в новой меховой курточке с мобильным телефоном в руках. Карина никогда не прятала его в карман, ведь это ноу-хау в редакции было только у нее одной!
Глаза шефа побагровели.
Ты Это Почему не находишься на рабочем месте? С кобелями шляешься в рабочее время? Уволю! Выгоню на хрен! Премии лишу И, шатаясь, задев плечом сначала шкаф, а потом дверь, вышел.
Карина плохо зарумянилась. Сотрудники зарумянились от удовольствия. Лида надменно-ехидно спросила:
Ты была на встрече с телевизионщиками?
Нет, я по другим делам ходила, неуверенно ответила Карина Витальевна, перехватывая взгляды сотрудников на новую курточку. Это никого не касается, куда ходит начальник!
Так, а ведь начальник как раз давно уже здесь, хоть и несвеж. А вот тебя нету на работе, подключилась и Зиночка.
Карина открыла было рот, но тут вошла Анна. И Карина Витальевна, повернувшись к ней всем корпусом, решила спасти своё положение и ядовито начала:
Та-а-к! Рабочее время, а я тебя за компьютером не вижу. Где-то шляешься, а газету в типографию потом поздно сдаём, да? Бездельничаем? Премии лишу!
Анна по привычке втянула голову в плечи, потупила взгляд, но тут мысли о мясе вырвались на свободу, не давая Анне никакого шанса. Её понесло:
Чего? Да я только в курилку на две минуты спустилась! Да я здесь, как проклятая, работаю день и ночь, а ты еще орёшь на меня! Ты сама-то занимаешься хоть чем-нибудь? По магазинам только и шляешься! Большой, огромный, как дом, бифштекс застил очи Анны. Всю боль, горечь и тоску по мясу она сейчас завуалировано выдыхала в своем монологе. В порыве Анна сорвала с головы бандану. Волосы оживились, обрадовались, поднялись вверх, как трава, примятая бесстыжими любовниками, и тоже стали возмущаться. Молча. Анна была ужасна и величественна. Сотрудники внимали ей с благоговением.