Кроме того, в наше время мало кто может непредвзято судить о возможности действенного вмешательства духовной жизни в жизнь социального организма. Причину этого Р. Штайнер определил в навыках мышления, побуждающих людей представлять себе всё духовное как можно дальше от всего материального и практического.
«Каким должен быть человеческий дух, чтобы он научился владеть социальным вопросом? Какой должна быть духовная жизнь, чтобы люди снова научились верить: дух может охватить идеи, которые создадут такую социальную организацию, что определённые социальные бедствия исчезнут?» [4, c. 43].
«Чисто интеллектуальная жизнь показала, что она не может придти ни к какому познанию, которое действительно видело бы духовное, действительно проникало бы в душевное. она ограничивается внешним чувственным миром и его комбинациями, его систематизацией. Поэтому она не может противиться монополии религиозных общин, которые, конечно, не поднимаются к новому познанию духовного и душевного, а вместо того несвоевременно вносят старое воззрение в новое время» [4, c. 135].
Это происходит потому, что «всё, происходящее внешне в социальном сожительстве людей, исходит из того, как люди мыслят, ощущают и волят» [4, c. 151]. « всё, что есть во внешних установлениях, восходит к тому, что люди мыслили, ощущали и желали. Век, который о многих вещах мыслит нездорово, сможет развивать о внешней жизни нездоровые изъявления воли, нездоровые волевые импульсы» [4, c. 152].
«в 19 столетии, когда Импульс Христа как начало спиритуальное, начало духовное был полностью утрачен, когда теология говорила только о человеке Иисусе» [7, с. 145]. «Одно из важнейших церковных постановлений состояло в том, что вплоть до позднего Средневековья верующим было запрещено чтение Библии» [7, с. 145]. «Ничто так не страшило клириков в ведущих кругах католицизма, как распространение Евангелия среди широких масс верующих. Ибо Евангелие происходит из совершенно другого душевного строя. И понять Евангелие можно только при наличии определённого спиритуального склада души. С диалектическим душевным настроем к Евангелию невозможно подступиться» [7, с. 146].
«Духовный мир для души прежде чем он бывает ею познан есть нечто совершенно чуждое, не содержащее по своим свойствам ничего такого, что душа может узнать через свои переживания в чувственном мире» [3, с.96]. «у нас есть моральное мировоззрение, которое существует само по себе. Мы понимаем моральные импульсы как заповеди или как обычные конвенциональные правила поведения, получаемые в контексте социальной человеческой жизни. Но мы не можем мыслить в тесной взаимосвязи нравственную жизнь с одной стороны, и физическую жизнь с другой» [1, с. 118].
«В прежние времена мир идей восходил к жизни, к живому. Космос рассматривался как нечто живое» [1, с. 135]. «Поэтому верили в возможность суметь извлечь определённое живое из всеобщего, неопределённого живого» [1, с. 137]. «В нынешнее время человек, внешнее не даёт ему это живое именно согласно его ступени развития, на которой его понятия могут охватывать только мёртвое, вынужден извлекать это живое из самого внутреннего существа своей жизни, оживлять самого себя» [1, с. 138].
«постижение духовного пути необходимо современному человеку это служит внутренним толчком, чтобы современный человек вступил на этот духовный путь. И этот внутренний толчок многие не хотели бы развивать. Есть некоторое неудобство в переживании этого толчка. В какой-то мере этот толчок ввергает в пучину космического становления Для современного человека это неудобно. он становится прямо-таки диким, когда слышит, что от него требуется совсем другое постижение мира в различных областях жизни» [1, с. 148].
«Человек может очень даже надеяться, что какое-либо существо, которое дано ему в откровении, вмешивается в моральный мировой порядок, вознаграждает добро и наказывает зло; но он не может из самого мирового порядка увидеть связь между моральными импульсами и физическими процессами»» [1, с. 119].
«Для социальных идей необходимо, чтобы ими овладел именно не отдельный, одиноко стоящий человек, а чтобы он нашёл тех, у которых он находит понимание для совместной работы с ними непрактичность духа вот что препятствует тому, чтобы наша жизнь стала действительно практичной» [4, c. 157].
В настоящее время теоретическая мысль мало подготовлена к тому, чтобы социальную идею прямо связать с условиями духовной жизни общества, тогда как существуют и объективные, тормозящие прогресс духовного движения, причины.
«В наше время именно восточный человек (вплоть до России включительно) пребывает в состоянии примечательного раздвоения личности, ибо, с одной стороны, он живёт ещё наследием древней духовности, а с другой на него воздействует то, что приходит из современной эпохи развития человечества: тяга к проявлению собственной индивидуальности» [7, с. 54].
«современная нравственная деятельность происходит из иных разновидностей мирового свершения» [8, с. 170] «Именно таким образом в современных людей проникает совершенно иная духовность» [7, с. 49]. На три вида существ, мешающих эволюционному развитию человека, указывал Р. Щтайнер: