У Хана на ноге было позолоченное кольцо с его именем и номером нашего телефона.
Но, однажды сильный ветер распахнул окно на лоджии нашего, пятого этажа и Ханик улетел Преодолеть встречный ветер и вернуться назад сил у него не хватило И нам никто не позвонил по номеру телефона, который был выгравирован на кольце у Ханика
Наверное он улетел назад, на Родину в Индию Ведь всех всегда тянет на Родину Это называется ностальгия
Потрясающая новость! Невероятное событие!!! Сенсация 2015 года!!!
Пираты Карибского моря с острова Тортуга, что в переводе с испанского означает Черепаха, в 1492 году открытого Великим Мореплавателем Христофором Колумбом вдруг запросили политическое убежище у пиратов Билли Бонса Гордея и, вновь посвящённого в пираты (14 июля 2015 года!) Мирона, («Юнга Джим»). В честь его посвящения, на берегу Японского моря, была построена ветряная мельница в бухте Амбабоза (в переводе с аборигенского Тигровая пасть), на мысе Черепаха, у одноимённого озера тоже Черепаха! Как положено в пиратских морских гаванях тут же было открыто Казино на триста столов под названием «Tiger de Kristal» («Хрустальный тигр»), где пираты могли бы проигрывать свои золотые пиастры и дублоны, доллары и евро, юани и рубли
Японское море, бухта Амбабоза, мельница Мирона («Джима»)
Пираты Японского моря
Пират Юнга Джим (Мирон)
Кровожадный пират Билли Бонс (Гордей)
Недетские рассказы о детях
Чоботы1
Рассказ-быль
В детстве у меня не было детства.
Антон ЧеховЭто были заграничные светло-коричневые полуботинки из очень мягкой, тонкой кожи, на кожаной подмётке. Внутри оклеены мягкой, кремового цвета, замшей. И были они необычайно легки! Ну разве ж можно такую красоту носить на ногах? По гравию, камням и даже по асфальту. Нет! Не можно. И Антон носил их только за пазухой, а на ночь прятал под подушку.
Воровства в детдоме, у своих (!), не случалось, даже когда на праздники выдавали конфеты. А, если случалось, то «крысятника» жутко били-учили сами пацаны. Но так, на всякий случай, чтобы не вводить шпану в соблазн прихватить его сокровище «на рывок» (побег),
Антон туфли прятал. Ведь в побег прихватывали обычно постельное: две простыни, наволочку, полотенце и одеяло солдатское, очень удобное в дорогу, на продажу: всё барахло умещается в одном «оклунке» (наволочке) и не вызывает подозрений у «легавых». «Рывки» случались регулярно, раз в два-три месяца, одиночные, но чаще групповые.
Бежали на юг, на море, в Таганрог, Ростов, на Черноморское побережье. А после освобождения в Одессу, «в моряки».
Почти всегда беглецов отлавливала милиция и возвращала в родной, обворованный ими, Макеевский детдом 3 Треста «Макеевуголь».
Это был самый, самый опекаемый шахтёрским трестом детдом, переполненный собранной со всех, недавно оккупированных немцем территорий, бездомной шпаной в возрасте от 6 до 14 лет. После их спихивали в РУ (ремесленное училище) и в ФЗУ (фабрично-заводское училище) для обретения шахтёрских профессий. Там, как и в детдоме, их одевали в форму, кое-как кормили и обучали в течение 12 лет.
По окончании пожизненно: на шахты, в забои и штреки, на подземные работы.
И что за народец, не только мальчишки, но и девчонки, собраны были под одной крышей это нужно было видеть. Дети по возрасту, они были с недетской логикой, хитростью, изворотливостью! Лживые, вороватые и с самыми худшими замашками взрослого ворья: они уже и курили, и пили, играли в карты, таскали в кармане нож-финку и имели сексуальный опыт. А что за речь была у этих деток? Они «ботали по фене» не хуже взросляков: Шибан, рубан, мандро это, к примеру, означало хлеб. Когда разговаривали между собой два «воспитанника» никто вокруг ничего не понимал, что и требовалось. Пацаны спрашивают новенького: «Где тебя подрезали легавые?» Отвечает: «На бану углы стерёг» (вокзальный вор чемоданов). Второго: «А тебя иде схОвАли?» «Так на пианино же я шмендефЭрю», «Щипач, чи што ли?» (Вор-карманник). «Ага!» Третий: «Побирался я по вагонам, милостыню хАрил!». Женщина шмара, баруха, хабалка, мужчина куркуль, жлоб, кошелёк, кугут.
Детдом расположился в уцелевшем трёхэтажном доме среди пятиэтажных «разбиток» жертв войны на охраняемой территории бывшего НИИ угольной промышленности. Эти остовы взорванных корпусов института, да пятиэтажный шахтный копёр посреди это же самое ТО для игр в войнушку, и пацаны бесстрашно и сноровисто шныряли по руинам до самой темноты. Загнать их в «группы» мог только голод и колокольчик, призывающий на скудный ужин. Скудный: ведь ещё шла война и существовала карточная система. Перловка, мамалыга (каша из кукурузной муки), пшено и манка на воде, а через раз заправленные американской сгущёнкой (по ложке на рот!) или по стакану молока из американского сухого порошка.
Да что там говорить: есть (шамать) хотелось постоянно!
Дядя Сёма был единственный мужчина в детдоме, все остальные сотрудницы женщины, и было их, кроме воспитательниц, всего-то: трое на кухне, завхоз, да прачка с кастеляншей. А все хозработы выполняли воспитанники, невзирая на возраст. Дядя Сёма (прозвище Сёмый, что по-украински «Седьмой»), прозванный так за то, что выполнял семь обязанностей: истопник, сторож, сапожник (класс!), кучер-экспедитор, электрик, дворник-садовник и самое главное аккордеонист! Гармонист, по-нашему.