Спасибо, что заметила, любезно ответил он.
Но стоит тебе открыть рот все пропало, продолжила Карна. Наглый, невоспитанный, эгоистичный При встрече с аббатисой я открою ей глаза.
И что же такого ты ей расскажешь? поинтересовался Рихард.
Да хоть про жмыха под Кривым мостом. Он и вправду там сидит?
Рихард кивнул, взял бутерброд, забракованный Карной, и демонстративно запихнул себе в рот целиком.
Отчего ты не убьешь его? спросила она, глядя на него с легкой брезгливостью.
Оттого, что мне за это никто не заплатит, промычал он.
Но ты ведь можешь?
Конечно. Но я не благотворительная организация. И Августине о том известно.
Тогда обсудим с ней твои налоговые махинации, сказала Карна. Вилмос Грох заплатил тебе двести шендеров. Интересно знать, сколько из них попадет в отчет.
Часть денег была возвращенным долгом. Карточным. Это не декларируется.
Врешь.
Докажи.
Тогда расскажу про твою аферу с собачкой, прошептала Карна, склонившись над столом. Ты лжец, Рихард.
То ложь во благо, ответил он и разлил по бокалам вино. Попробуй вот эти грибочки в кляре. Тут, конечно, готовят не так вкусно, как тебя научили в Институте благородных девиц, но тоже вполне съедобно.
Карна отвела глаза и взяла вилку.
Когда они вышли из таверны, Рихард взял ее руку и положил себе на локоть. Карна не стала возражать. Хоть он и обладал редким талантом выводить ее из себя, но надо отдать ему должное опереться на него можно. Они молча шагали по узким улочкам Рывни, и Карна подумала, что в пеших прогулках по ночам есть определенное очарование. Воздух был свеж, луна как фонарь, а звезды, рассыпанные по небу, сверкали бриллиантами чистой воды.
Да, у Эдмона были зеленые глаза, сказала она вдруг. Мы с ним были помолвлены с детства. Но монастырь это не бзик балованной девочки и не прихоть. Я правда любила его.
Это не значит, что ты не сможешь полюбить кого-то еще, ответил ловец.
На следующее утро, когда Карна только-только успела привести себя в порядок и спуститься вниз, за Рихардом прислали экипаж.
Велено доставить господина ловца немедля, сообщил плечистый усатый мужик, окинув гостиную цепким взглядом. На Карне он задержался, а вот от Греты быстро отвел глаза. И не диво: на ней было вчерашнее платье с эффектом рвоты.
А ты кто такой? поинтересовалась служанка, выходя вперед.
Личный слуга госпожи Мирабеллы Свон, ответил тот.
Личный слуга, задумчиво повторила Грета. Вот служанка понятно: причесать может, одеть, в ванной подсобить. А какие обязанности у личного слуги?
Вы часто подсобляете ловцу в ванной? не остался в долгу мужик. Рихард Мор! гаркнул он вдруг во все горло, обратив лицо к лестнице. Велено передать, что ежели не явитесь немедля, последствия будут Он умолк, нахмурился.
Забыл, что ли, болезный? заботливо спросила Грета. Какими они будут? Ужасными? Катастрофическими? Невыносимо мучительно трагическими?
Непоправимыми, неуверенно отозвался он.
В этом мире есть мало непоправимого, несмотря на всю его зыбкость, оседлала Грета любимого конька. По-настоящему непоправима лишь смерть, и поэтому я спрошу: ты что же, угрожаешь убить Харди, если он не сядет в эту твою колымагу, которую за ним прислали, как за примадонной? Ее голос к концу речи повысился, и усатый отступил на крыльцо, подрастеряв свою уверенность.
Да иду я, хмуро ответил Рихард, сбегая вниз по ступенькам.
Рихард, можно я с тобой? спросила Карна.
Сказано доставить лишь ловца, отрезал усатый. Он подождал, пока Рихард наденет пальто, посторонился, пропуская его вперед, и коротко кивнул: Доброго дня, дамы.
День не добрый! выкрикнула Грета ему в спину. Мир рушится, и мертвые встают из могил, а
Дверь захлопнулась, оборвав ее на полуслове.
А ловец еще даже не завтракал, закончила она и повернулась к Карне. Кашу будешь?
Буду, ответила та.
Рихард смотрел в окно, разглядывая улочки Рывни, которые по мере приближения к центру становились все шире и наряднее, и вдруг приметил знакомые золотые вензеля.
Притормози на минуту, попросил он усача, ехать с которым оказалось совсем не так комфортно, как с Карной. От него несло табаком и ядреным одеколоном, и радовало лишь то, что мужик вовсе не собирался спать у него на груди.
Буду, ответила та.
Рихард смотрел в окно, разглядывая улочки Рывни, которые по мере приближения к центру становились все шире и наряднее, и вдруг приметил знакомые золотые вензеля.
Притормози на минуту, попросил он усача, ехать с которым оказалось совсем не так комфортно, как с Карной. От него несло табаком и ядреным одеколоном, и радовало лишь то, что мужик вовсе не собирался спать у него на груди.
Усач стукнул в окошко кучеру, и экипаж остановился.
Рихард выскочил на улицу и быстро подошел к стойке с меню, выставленной перед ресторацией «Золотой гусь».
Господин ловец желает отобедать? осведомился вышколенный официант, блестящий от носков ботинок до напомаженных волос, уложенных крутой волной над узким бледным лбом. И лишь одинокий красный прыщ над переносицей кричал о том, что это все же Рывня, а не столица.
Какое у вас фирменное блюдо? спросил Рихард, задумчиво скользя взглядом по строчкам меню.