У нас физра сдвоенная, смотрю и завидую.
Дыня этот тот ещё дебилоид. Морда приплюснутая, словно ею о шкаф колотили. С вечной улыбочкой счастливого олигофрена. Кулаки шире рожи, с хорошую «колхозницу» каждый. Подозреваю, за них и прозвищем наградили. И взгляд голубой-голубой такой, как у младенца, незамутнённый даже зачатками интеллекта. У Дыни внутри не пружина рельса. Чугунная свая, тараном не прошибить.
У нас физра сдвоенная, смотрю и завидую.
Дыня этот тот ещё дебилоид. Морда приплюснутая, словно ею о шкаф колотили. С вечной улыбочкой счастливого олигофрена. Кулаки шире рожи, с хорошую «колхозницу» каждый. Подозреваю, за них и прозвищем наградили. И взгляд голубой-голубой такой, как у младенца, незамутнённый даже зачатками интеллекта. У Дыни внутри не пружина рельса. Чугунная свая, тараном не прошибить.
Сначала я присматривалась к нему на предмет годности подобной кандидатуры на роль соперника, которого Вованчику необходимо будет побить для обретения в школьном социуме приличного статуса. Но разочаровалась довольно быстро. Ибо имелся у подобной кандидатуры один весьма существенный недостаток. Один. Но ключевой и неустранимый.
Характер.
Этот тип с набитой физиомордией записного драчуна, кулаками-поршнями и общей внешностью малолетнего уголовника на поверку оказался травояднее новорождённого телёнка. Тоже, наверное, добрые и милые люди воспитывали. Интеллигентные Драть-драть-драть!
Будь Дыня с таким телячьим характером чуть пониже росточком или чуть послабее его бы затравили, как и моего оболтуса. Дети слабину чувствуют влёт. И не прощают. Но такую вот орясину затрави попробуй заморишься пыль глотать! Он на физре как-то шведскую стенку сломал. Нечаянно. Ладошками. Задумался о чём-то, за планки держась, а тут на него как раз наш миляга Хамлет и рявкнул. Ну, две ступеньки в Дыниных ручонках и остались, когда он к Хамлету обернулся. Наш латент аж на визг перешёл от неожиданности и расстройства. А Дыня лишь улыбается, смущённо так и недоумевающе, да палки в руках вертит. Они в его ладошках как зубочистки смотрятся.
Ни разу не видела, чтобы он с кем-то дрался, что само по себе странно. Силы он, конечно, немереной, но ведь телок телком! Такого должны задирать. Закон стаи. А вот поди ж ты не задирают почти. Может, потому что он не умеет обижаться? Слишком туп и слишком силён, чтобы поверить в то, что на него может кто-то попытаться напасть всерьёз. Когда его начинают задирать он лишь смотрит сверху вниз на подобного задиральщика в тоскливом снисходительном недоумении, как на больного. И смущённо хихикает. Словно барышня, которой батюшка в церкви вместо воскресной проповеди неприличный анекдот рассказывает.
Интересный факт обидчик и сам очень быстро начинает кривовато улыбаться и хихикать. И по сторонам посматривать с вызовом не видите, что ли, мол? Шуткую я это. И раньше тоже шутковал. Кто-то хочет поспорить? Есть желающие выйти поговорить о шутках? Как правило, желающих не обнаруживается. Так и расходятся.
Дыня никого и никогда не боится. Может в этом всё дело?
Мой Вовочка боится всех и всегда. Не знаю, как и когда это случилось, но, похоже, он слишком рано и слишком хорошо усвоил этот паскудный урок, урок страха. И теперь из него уже не сделать непуганого идиота пуганый он. Хорошо так пуганый. Качественно. Он научился осторожничать. Пригибаться. Дуть на колу, обжегшись на кофе. Правильно падать причём заранее, даже когда ещё не бьют. Но ведь могут же! Он трус, патологический трус, как ни печально, и с этим ничего не поделать.
Трус никогда не сумеет вот так просто и легко сводить все провокации к безобидной шутке. Для подобного нужно обладать определённой внутренней силой. Стержнем. Доверием хотя бы к самому себе, про большее я уж и не говорю. Вованчик же не доверяет никому и себе самому в первую очередь. И силы никакой пока ещё не ощущает. Очень надеюсь, что именно «пока ещё». Не привыкла я бросать недоделанную работу, и этот случай при всей его нетипичности не станет исключением. Не дождётесь.
Труса придётся вести другим путём: через хорошую победоносную драку. Убедительную такую, с качественной победой в финале. А для драки нужен противник тот самый, которого Вовочке предстоит победить. И не абы какой, а лидер, альфа-самец, предводитель внутришкольной аристократии ну или хотя бы не последний её представитель. Чтобы вместо долгого и нудного подъёма по социальной лестнице ступенечка за ступенечкой сразу на лифте и на самый верх. Ибо только на самом верху пищевой цепочки патологический трус может почувствовать себя в безопасности, а если Вовочка не будет чувствовать себя в безопасности на всей дальнейшей работе можно смело ставить крест.
Заранее.
Жирный такой крест.
С физическими-то параметрами у нас всё более или менее налаживается, организм молодой, адаптируется быстро. Тем более что на радостях от столь внушительной победы над Хамлетом наш светлый князь Володимир-Толсто-Солнышко даровали мне с упитанного барского плечика высочайшее дозволение делать зарядку. Осторожно. Пока сами оне почивать изволят. Но только чтобы не будила. Хоть какой-то прогресс.