Но Лиза уже встала и вошла в воду; потом она упала на спину и поплыла, сделав Сереже прощальный жест рукой; Сережа бросился за ней, нырнул, и вдруг его голова показалась из воды на уровне ее плеч. Тогда она повернулась на грудь и стала уплывать, он плыл рядом с ней, на секунду останавливался, кричал своим звонким голосом: «Не уйдешь, Лиза, никогда не удастся, никогда!» и в то время, как кричал, отставал на два метра, а потом снова догонял ее, прыгая в воде и кувыркаясь, как дельфин.
Подплывая к берегу, они увидели Егоркина, который, в вылинявшем купальном костюме, стоял по колени в море и брызгал на себя водой: Сережа издали видел его худое тело с резко выступающими ребрами и пучком серых волос на груди, выбивавшихся из-под трико.
Здравствуйте, Леонид Семенович, как живете? Купаться пришли? кричал Сережа.
Здравствуйте, Елизавета Александровна. Здравствуй, Сережа, сказал Егоркин, выпрямившись и поклонившись. Хорошо купались?
Спасибо, Леонид Семенович, сказала Лиза более приветливым голосом, чем обычно. Развлеклись немного.
А вот я никак не могу научиться, сказал Егоркин, боюсь воды все. Как подумаю, что под ногами дна нет, страх берет.
Я вас научу, сказал Сережа. Прежде всего научитесь голову под водой держать.
Господь с тобой, Сережа, как же я дышать буду?
А вот смотрите. Вы набираете воздух, потом погружаете голову в воду и выпускаете воздух ноздрями в воде. Вот так.
Сережа погрузил голову в воду, стоя на коленях, и пузырьки воздуха с бульканьем поднимались на поверхность. Егоркин, наклонившись, внимательно смотрел.
Нет, уж если я так окунусь, меня потом откачивать будут, сказал он.
Да это же просто.
Я не говорю, Сережа, что не просто. Умереть-то ведь тоже несложно.
Ну, хорошо, собирайтесь, Леонид Семенович, сказал Сережа; Лиза уже сделала несколько шагов по направлению к дому. Идемте к нам завтракать.
Сережа подождал, пока Егоркин оделся, и вдвоем они вошли на террасу. По дороге, встретив «шефа», Сережа попросил его сказать матери, что будет завтракать еще один человек. Егоркин остался один на террасе, Сережа ушел к себе одеваться. Через десять минут они втроем сели за стол.
Вот, странно все выходит, сказал Егоркин. Рос я почти что на Волге, у меня в Саратове тетка замужем за ветеринаром была. И вот, ходил я с ребятами на реку, все плавали, а я так и не научился. И здесь живу столько лет и тоже никак. Не пловец я, ничего не поделаешь.
Лиза молчала. Сережа сказал:
Та к вы, значит, в Саратове были? Вот я, Леонид Семенович, русский, а России не видал почти что. Так, как сквозь сон, Крым помню немного.
Нет, я Волгу хорошо знаю, сказал Егоркин. Тетка у меня была милая женщина, только на руку чуть-чуть тяжела.
В каком смысле?
Да смысл-то ясный, сказал Егоркин, улыбаясь своей откровенной и простодушной улыбкой. Нас, детей, она никогда не трогала, а мужу вот попадало.
За что?
Да он, как это сказать, пил немного. Ну, она женщина все-таки нервная была и вот, бывало, и стукнет его несколько раз. Она его все попрекала: тоже, говорит, ветеринар, ты, говорит, до того допиваешься, что лошадь от коровы, говорит, не отличаешь во хмелю.
А он часто пил?
Нет, раз в месяц на два дня запивал, сказал Егоркин. Тихий был человек, рыболов, все рыбу ловил. А рыбы в Волге сколько угодно. Уж я на что не специалист и то однажды щуку в пятнадцать фунтов поймал.
Сережа засмеялся.
Чему ты? спросил Егоркин.
Вы не обижайтесь, ответил Сережа, продолжая смеяться, я просто сегодня в очень хорошем настроении. Вы сказали «щука», так я вспомнил охотничьи и рыболовные истории.
Ничего не история, сказал Егоркин, хорошее дело, история. Я едва жив из-за нее остался.
Из-за щуки?
Из-за щуки, конечно. Она, проклятая, так дергала, что я в воду упал, как был, одетый.
Ну, и что ж?
Ну, а удочку не выпустил и схватился за дерево, над водой росло. Потом ребята пришли, помогли вылезть, и тут-то я ее вытянул.
Пятнадцать фунтов сколько это на кило?
Почти что восемь кило выходит.
Вы не обижайтесь, ответил Сережа, продолжая смеяться, я просто сегодня в очень хорошем настроении. Вы сказали «щука», так я вспомнил охотничьи и рыболовные истории.
Ничего не история, сказал Егоркин, хорошее дело, история. Я едва жив из-за нее остался.
Из-за щуки?
Из-за щуки, конечно. Она, проклятая, так дергала, что я в воду упал, как был, одетый.
Ну, и что ж?
Ну, а удочку не выпустил и схватился за дерево, над водой росло. Потом ребята пришли, помогли вылезть, и тут-то я ее вытянул.
Пятнадцать фунтов сколько это на кило?
Почти что восемь кило выходит.
А каких вы еще рыб ловили, Леонид Семенович?
Разных, Сережа, только я мало ловил. Дядюшка мой тот всю жизнь на этом провел, знал всякую рыбу, и ее привычки, и места, где она водится, и как лучше всего ее брать. Он действительно был специалист.
Терпение адское нужно, я думаю, сказал Сережа.
Не терпение, а характер. У нас считают, что рыболов он как бы поврежденный немного человек. Он неопасный, конечно, немного поврежденный. Да, по-моему, лучше уж рыбу ловить, чем в кабаке сидеть.
Это несомненно, Леонид Семенович, сказала молчавшая до сих пор Лиза.