Другими словами, ты хочешь, чтобы я размахивал дубиной, отбивая тебя от других?
Именно.
La charmante sauvage![54] сказал Сергей Сергеевич. Бедный Иммануил, бедный Иммануил!
Почему Иммануил?
Та к звали, Лизочка, одного кёнигсбергского мыслителя, который ошибочно полагал
Что его мудрость будет усвоена твоей любовницей? сказала Лиза с потемневшими глазами.
И что могла найти во мне такая женщина? с притворной задумчивостью сказал Сергей Сергеевич.
Слушай, Сережа, сказала Лиза, я ведь тебя знаю. Я знаю, что ты пропитан ложью весь до конца. Даже твои мускулы лгут.
Физиологический феномен, который современной наукой
Кроме этого, ты клоун.
И казалось бы, совершенно необъяснимо, почему в таком случае
Только потому, что ты знаешь все, что нужно и что знают другие; только они думают, что ты этого не знаешь.
Они. Но не ты.
Нет, я знаю о тебе все, и ты бы сделал все, что я захотела бы.
В твоем очаровании, Лизочка, есть нечто бесконечно женственное и беспомощное.
Держа в левой руке ракетку, Лиза размахнулась правой рукой полушутя-полусерьезно, и в ту же долю секунды мягкая рука Сергея Сергеевича со спокойной точностью задержала ее в воздухе. Потом Сергей Сергеевич поднял руку Лизы к губам и поцеловал.
Вот в этом весь ты, Сережа, сказала Лиза. Прости, что я такая колючая.
Ничего, Лизочка, я привык.
Никогда между ними не было серьезной ссоры, но только потому, что как это твердо знал Сергей Сергеевич для нее не было оснований. Сдержанное бешенство Лизы изредка проявлялось чисто физически, она вступала в борьбу с Сергеем Сергеевичем и была вне себя от гнева, когда он, прижав ее руки к телу, спокойно и медленно укладывал ее на пол, никогда не причиняя ей боли. От ее укусов оставались глубокие и болезненные следы; и однажды Сергей Сергеевич едва не упал в обморок, когда Лиза ударила его сбоку под ложечку, чего он в ту минуту совершенно не ожидал. Он покачнулся, в глазах его потемнело, он едва удержался на ногах и сквозь внезапную муть увидел радостное лицо Лизы и оскал ее зубов.
В твоем очаровании, Лизочка, есть нечто бесконечно женственное и беспомощное.
Держа в левой руке ракетку, Лиза размахнулась правой рукой полушутя-полусерьезно, и в ту же долю секунды мягкая рука Сергея Сергеевича со спокойной точностью задержала ее в воздухе. Потом Сергей Сергеевич поднял руку Лизы к губам и поцеловал.
Вот в этом весь ты, Сережа, сказала Лиза. Прости, что я такая колючая.
Ничего, Лизочка, я привык.
Никогда между ними не было серьезной ссоры, но только потому, что как это твердо знал Сергей Сергеевич для нее не было оснований. Сдержанное бешенство Лизы изредка проявлялось чисто физически, она вступала в борьбу с Сергеем Сергеевичем и была вне себя от гнева, когда он, прижав ее руки к телу, спокойно и медленно укладывал ее на пол, никогда не причиняя ей боли. От ее укусов оставались глубокие и болезненные следы; и однажды Сергей Сергеевич едва не упал в обморок, когда Лиза ударила его сбоку под ложечку, чего он в ту минуту совершенно не ожидал. Он покачнулся, в глазах его потемнело, он едва удержался на ногах и сквозь внезапную муть увидел радостное лицо Лизы и оскал ее зубов.
Улыбочка с тебя-то соскочила, сказала Лиза.
Это потому, что я огорчился из-за тебя я подумал: до чего тебя могут довести разрушительные инстинкты?
Лиза иногда уезжала из дому не так, как Ольга Александровна, а по-иному, тщательно подбирая необходимые именно для этого путешествия вещи, всегда одна, и бывала в отсутствии обычно месяц или полтора, но за это время она не давала о себе знать, и что с ней происходило, оставалось неизвестным. Затем она возвращалась совершенно такой же, какой уезжала, настолько не изменившейся ни в чем, даже в цвете лица, что можно было подумать, будто она никуда не ездила. Иногда она не брала с собой почти ничего, это значило, что она просто на некоторое время переселялась на свою квартиру, которую ей давно снял Сергей Сергеевич и о которой, кроме них двоих, никто не знал. Однажды, в один из таких периодов, она столкнулась на улице с Ольгой Александровной, которая удивленно на нее посмотрела и потом попросила ее подтвердить, что она не грезит.
Нет, Оля, сказала Лиза со своим всегдашним спокойствием, нет, ты не грезишь: хочешь разгадку?
И она объяснила, что вернулась в Париж полчаса тому назад, оставила вещи на хранение и хотела кое-что купить, прежде чем вернуться домой. Она прибавила, что будет к обеду, поцеловала сестру и исчезла.
Ольга Александровна, вернувшись, сказала Сергею Сергеевичу, что встретила Лизу:
Представь себе, Сережа, она только что приехала, ну, прямо с поезда
Потом она сказала, усевшись на ручку кресла, в котором Сергей Сергеевич читал газету:
Ты знаешь, Сережа ты никогда не задумывался над тем, что у Лизы может быть своя жизнь, о которой мы ничего не знаем? Я не говорю о сегодняшнем случае, здесь все ясно, это пустяки, а вообще?..
У каждого из нас своя жизнь, Олечка. Говоря философски, конечно.
Ну да, но разная.
Чем ты делаешься старше, тем глубокомысленнее, Леля.
Нет, Сережа, серьезно, нетерпеливо сказала Ольга Александровна. Ну, вот ты весь как стеклышко. У тебя нет ни пороков, ни увлечений, ты такой добрый, снисходительный и хороший, без единого недостатка, так что с души воротит, но это уже другое дело. Но вот у тебя второй жизни нет. А у нее?