А можно остаться? Я хотел бы все получше рассмотреть. Очень красиво.
Пожалуйста. Собор расписывал архимандрит Киприан, лучший наш иконописец, отец Владимир перекрестился. Теперь его нет с нами. Если хотите, я немного расскажу о нем.
Возражений не было, и отец Владимир повел гостей и иконе святых царских мучеников ведь отец Киприан был первым, кто написал икону царя
Николая II и его семьи, ставшую канонической во всем православном мире.
Отец Киприан любил собирать грибы. Хорошо идти хвойным лесом теплым днем и чувствовать благодать Божью. Запахи трав, хвои, посвист птиц, игра света и тени меж высоких дерев, что может быть лучше для покоя души?
А вот и светло-коричневая шляпка гриба виднеется под иголками. Отец Киприан пошевелил суковатой палкой, разгреб палые иголки. Целое семейство маслят открылось перед ним Одни побольше это папа с мамой, другие поменьше это детки. Срезать грибы надо ножичком аккуратно, чтобы не повредить матицу. Это только нерадивые да неумелые вырывают грибы с корнем. Не знают, глупые, что тогда не будет здесь больше грибов. А срежешь аккуратно снова приходи и бери дары леса. И маленькие детки подрастут они же для вас, глупых, и растут.
Вообще-то они, грибы эти, не маслята. Это ведь не родные тверские леса. Рос отец Киприан в Бежецке, там впервые увидел лес, полюбил и речку небыструю задумчивую Мологу, и приток ее Остречину.
И лес там был не с такими корабельными соснами, как здесь, а с березками и кленами, елочками, под которыми и растут маслята.
Американские грибы тоже хороши на вкус, но как они называются, никто не знает. Да и грибы здесь не любят только русские монахи их и собирают.
Отец Киприан дал каждому виду американских грибов свое название. Вот и гриб со шляпкой красной, в белых пятнах, очень даже хорош на вкус. Угостил одного монаха, а тот в ужасе: «Да это же мухомор!» «А ты попробуй». «Не буду». «Ну и дурак. Мы с тобой в Америке, а не в России», и стал есть гриб, похожий на мухомор. Тогда и монах решил попробовать гриб и разохотился, поел с отменным аппетитом.
Да, не в Тверской губернии они, не в родном Бежецке на реке Мологе, а в деревне Джорданвилль, округ Херкимер, штат Нью-Йорк. Здесь Свято-Троицкий монастырь, теперь известный всему православному миру, в том числе и в России. Это Лавра русского православного зарубежья. Трудами монахов создана здесь и семинария, и издательство есть, и храм, вокруг которого и сплотились русские изгнанники. Налажена духовная жизнь, а отец Киприан, который теперь возведен в сан архимандрита, пишет иконы для храмов русского рассеяния более всего для тех, что возводятся в Соединенных Штатах.
Теперь отцу Киприану предстоит расписывать Свято-Богородичный собор во имя иконы Ее «Всех скорбящих Радость» в Сан-Франциско. Не брался бы он за такое ответственное дело, стар уже, да как откажешь архиепископу Антонию, который сам приезжал к нему в Свято-Троицкий монастырь?!
Грибы владыка ел с удовольствием. И смеялся, когда отец Киприан сказал, какие он этим американским грибам дал названия.
Так ведь ты Пыжов, отче. Пусть грибы называются пыжиками, не рыжиками.
Согласен, владыка.
Помолчал. Потом сказал прямо:
Боюсь, сил у меня не хватит.
Хватит. Я тебе хороших помощников приготовил. Говорю и знаю, что ты все прекрасно сделаешь. Собирайся, со мной и поедешь.
Сборы недолги у монахов отправились в Сан-Франциско, и приступил отец Киприан к делу.
Владыке Антонию по душе была та древнерусская манера иконописи, которой следовал отец Киприан. Ведь реалистическая манера письма, пришедшая из Италии, не в силах передать той надмирности, божественности, какую несла в себе иконопись и изография, утвержденная на Руси преподобным Андреем Рублевым, Дионисием и Феофаном Греком. Их письмо давало ощущение света небесного, а итальянцы, при всей гениальности Рафаэля и Леонардо, все равно писали земные лица.
Отец Киприан пришел к такому же пониманию храмовой изографии, как и владыка, трудясь и в Париже, и в Словакии, где принял монашество, а потом и в Америке, когда уехал после долгих скитаний и лишений. За это время пришел к тому качеству храмовой росписи, когда за видимым есть и невидимое.
Духовная сила и помогла ему написать икону царственных мучеников, которых он так высоко чтил.
Он так расположил их на иконе, что они, как Ангелы Святой Троицы у преподобного Андрея Рублева, вместе создали единое, нераздельное целое.
В центр он поставил цесаревича, слева от него княжну Марию, справа Анастасию. За Марией он расположил Ольгу, за Анастасией Татьяну. За Ольгой государя, за Татьяной государыню.
И такой завершенной, трепетно-цельной получилась икона, что тот, кто смотрел на нее, сразу понимал: это одна семья, одна кровь, одно страдание и воскрешение. Все держат в руках кресты, все едины и нераздельны, как едина и нераздельна Россия, за которую они отдали жизнь.
Как едино и нераздельно православие.
Эту же мысль отец Киприан развил, когда писал икону новомучеников и исповедников Российских.
Он так расположил их на иконе, что они, как Ангелы Святой Троицы у преподобного Андрея Рублева, вместе создали единое, нераздельное целое