Вон! Вон отсюда! Прочь!
Владыка Иоанн повернулся лицом к молящимся, сделал рукой жест, мол, ничего, сейчас она успокоится, и продолжил читать молитвы общей исповеди.
Беззубая женщина не сразу успокоилась. Но постепенно голос ее становился тише, она легла на кровать, изо рта пошла пена.
И все затихла.
Закончив общую исповедь, владыка выслушал еще и тех, кто хотел назвать свои личные грехи. Таких женщин оказалось всего несколько. Молодая блудница позвала владыку к своей кровати, с которой не вставала во время исповеди, что-то зашептала ему в ухо. Потом громко заплакала. Владыка накрыл ее епитрахилью и произнес разрешительную молитву.
Блудница плакала, но слезы ее как будто были другими тихими.
К Святой Чаше подходили с благоговением. Доктор помогал владыке, красной тряпицей вытирая рты причастникам. Но вот дошла очередь до Клавдии той самой женщины с обвислыми щеками, которая басом запела «Трисвятое» до времени.
Клавдия раскрыла рот, вытаращив глаза, и вдруг, неожиданно для всех, выплюнула Святые Дары.
Владыка поставил Чашу на стол, нагнулся и поднял причастной ложкой выплюнутое Клавдией.
Владыка, остановитесь! вскрикнул доктор, увидев, что владыка хочет принять то, что предназначалось Клавдии. Она бешеная!
Не волнуйтесь, доктор. Это ведь Святые Дары.
И владыка спокойно принял Тело и Кровь Господни.
Глава восьмая
Хлеб наш насущный
Рассказ Людмилы Михайловны, казалось, больше других впечатлил Ивана.
А он правда ходил босиком? И зимой?
Не знаю как зимой, но точно мне известно, что митрополит к нему со специальным письмом обращался. Написал, чтобы владыка Иоанн носил ботинки. Так он знаете что сделал? Связал новые ботики за шнурки и стал носить их в руке. Тогда митрополит вынужден был написать ему, чтобы владыка обувал ботинки. Только после этого он стал ходить в обуви. Да и то до поры.
Озорничал, сказал Милош.
Юродствовал, поправила Людмила Михайловна. Когда на него сильно нападали, он защищался, принимая юродство. Между прочим, никто так юродивых не почитает, как православные.
Верно, согласился Еремин. Вообще жизнь русской эмиграции в Китае знают разве что по голливудским фильмам. «Леди из Шанхая», «Графиня из Гонконга». Красавицы Рита Хейворт, Софи Лорен в роли русских падших женщин. И это еще классика! А что говорить про ширпотреб!
Русский Шанхай это как государство в государстве. Свои кварталы магазины, рестораны И все вокруг величавого собора в честь иконы Богоматери «Споручница грешных»
Да, тут графини и княгини наши эдакие роковые женщины. Или еще краше шпионки, добавил отец Александр. А ведь Шанхай был совсем другой. Так, Людмила Михайловна?
Особенно русский Шанхай. Это как государство в государстве. Свои кварталы магазины, рестораны, даже театр и кинотеатр. И все вокруг величавого собора в честь иконы Богоматери «Споручница грешных». Ведь этот собор владыка построил! Слава Богу, он не видел, как коммунисты из собора сделали ресторан.
Я читал, что теперь его отдали под шоу танцев, сказал, вздохнув, Алексей Иванович.
Я читал, что теперь его отдали под шоу танцев, сказал, вздохнув, Алексей Иванович.
Да, об этом писали. Но в России этого ничего не знают! Разве что про Вертинского известно, который в Шанхае жил и концертировал. А вот что владыка Иоанн создал приют для бездомных детей, никто не знает! А ведь он спас от голодной смерти три с половиной тысячи детей! И воспитал их, как семинаристов в вашем Битоле, Милош.
Я читал про приют, ответил Милош. Везде он о детях заботился.
Отец Александр заметил, что Иван глазеет на витрины бутиков, виднеющихся сквозь стекла бара.
А не посмотреть ли нам, чем у них здесь торгуют?
Да чем угодно, сказал Алексей Иванович. Только учтите, цены здесь кусаются.
Отец Александр встал.
Со мной, Иван?
Они ушли.
Алексей Иванович предложил выпить по чашечке кофе.
Разговор о Шанхае продолжился. Опять его начала Людмила Михайловна.
И рассказала историю не менее примечательную, чем со Святыми Дарами в доме для умалишенных.
Владыка ел один раз в сутки, вечером. Когда Маргарита Николаевна, воспитатель приюта, поставила на стол тарелку с жидкой овсяной кашей, он как-то жалостливо улыбнулся и зашептал «Отче наш», прежде чем приступить к трапезе.
Маргарита Николаевна, высокая стройная женщина в неизменном темно-сером длинном платье, с волосами, стянутыми в тугой узел, и строгим лицом, обычно немного поднятым вверх, сегодня выглядела несколько надменно. Она поставила пиалу зеленого горячего чая и, перекрестившись, уже хотела уйти, но владыка ее остановил.
Сделайте одолжение, выпейте со мной чаю, Маргарита Николаевна.
Благодарю. Я ужинала.
Тогда присядьте, прошу вас.
Она послушно присела на краешек стула, показывая, что не намерена разговаривать, а просто выполняет распоряжение священноначалия.
Такое дело, словно извиняясь, начал владыка Иоанн. Мне сказали, что в районе порта стали оставлять грудных младенцев. И такие случаи участились. Особенно сейчас, зимой.
Уже начиная понимать, куда клонит владыка, воспитатель и учительница языков русского, английского и китайского, Маргарита Николаевна, урожденная графиня Вербова, сурово спросила: