Все это промелькнуло у меня в голове и, видимо, отразилось на лице. Поэтому-то Вовс засмеялся:
Девочка-припевочка. Наивна и чиста, но не глупа и любознательна. Давай, научимся кое-чему вместе. Хочешь?
Мне, конечно, стало любопытно. Посмотрела на него внимательно вроде не шутит, но на всякий случай поинтересовалась:
И чему ты хочешь, чтобы мы учились вместе?
Входить в слои с максимальной скоростью и чувствовать там себя, как дома.
А это возможно? удивилась.
Предложение звучало чрезвычайно заманчиво, но червь сомнения не давал мне подписаться на неизвестно что вот так сразу.
И почему вместе, да еще и со мной, ведь у тебя друзей вполне достаточно? полюбопытствовала.
Потому что эти знания нужно добывать вдвоем с девушкой. Вообще-то можно и одному, но не хочется. Зачем страдать, когда можно получать удовольствие?
Странные слова Вовса меня насторожили. Перестала я от кого-либо ждать бесплатного сыра. Выросла. Может, и не самая умная, но дурой точно уже не была. Хорошо научилась скрывать наличие и собственного мнения, и некоторых знаний, которые тут не приветствовались. Правда, некая наивность осталась, к сожалению. Ну как девушке в двадцать лет без светлой веры в прекрасного принца?
Вовс, а поподробнее можно? Что это за методика такая и что за чувства, позволяющие такое получить? Тебя кто-то просветил? И причем тут я?
Как же, тут просветят. Здесь учат поверхностно, без углубления. Мол, лишнего не стоит знать и уметь, чтоб потом не мешало справляться с текущими задачами. Просто я знаю, что наиболее сильные эмоции вызывает в человеке любовь я это не только прочитал, но и выяснил в слоях. Понимаешь, любовь между мужчиной и женщиной позволяет проникать так глубоко, как только человеку позволительно, и находиться в слоях можно долго и плодотворно. Что дальше следует, ты улавливаешь? Я мужчина, ты женщина. Ты симпатичная, я тоже хоть куда. Меня девушки и женщины вниманием не обходят, как и я их. Вот только любви с ними у меня нет, так как, вероятно, они не имеют того дара, что есть у меня и у тебя. Ты обладаешь способностью глубоко проникать в слои, я это почувствовал. А, кроме того, хорошенькая и ни с кем не встречаешься. Я тут поразмыслил и понял, что ты мне подходишь.
Я ожидала от него всего, чего угодно, но такого... Никогда никого не била, тем более по лицу, а тут, долго не раздумывая, со всего размаха и со всей силы влепила ему пощечину.
Ну, ты и козел, Вовс! Никогда, слышишь, никогда не подходи ко мне ближе, чем на три метра! Понял? и бросилась прочь.
Я не плакала, зачем? Просто во мне как что-то сгорело. Он мне ведь всегда немного нравился. Как же: в детстве единственный защитник, сейчас лучший ученик школы, весьма симпатичный парень. Какой девушке не хочется внимания такого? Мне же теперь не хочется. Всё, проехали. Как будем жить? Как-то будем.
Вскоре поняла, что входить в слои можно с разными эмоциями, главное, чтобы они не были направлены во вред кому-то. Действительно, ненависть, обида, презрение не срабатывали. Зато, как и учили, на ура шло сострадание и уважение. Но, оказывается, ничем не хуже также чувства тоски, горечи, боли, печали. Особенно хорошо у меня получалось пользоваться чувством одиночества.
Считаю, что умению жить в одиночестве, надо учить еще в школе. Убедила себя, что одиночество не в тягость, когда есть, о чем поговорить с собой. Я стала самодостаточной. Начиталась афоризмов. Особенно нравились слова «Уметь выносить одиночество и получать от него удовольствие великий дар».[10] Да, конечно, у меня есть дар выносить это проклятое одиночество. Утешала себя мыслями, что другое мне не светит. Один мудрый красиво сказал, и я разделяла его мнение: «Мы входим в мир одинокими и одинокими покидаем его» [11], а другой мудрый добавил: «В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле». [12] Утешительно. Но нужно ли мне это утешение?
Прошел месяц, второй, воспоминания о разговоре потеряли жгучесть. Я начала учиться еще более усердно, и находила в этом какое-то болезненное удовольствие. Вовс больше не подходил ко мне, но иногда я ловила на себе его задумчивый взгляд. В слои могла уже входить в любом месте и в любом состоянии.
После окончания второго учебного года меня направили на практику на первый уровень нашего мира. Удалось договориться, чтобы пожить у родителей. Думала, они мне стали совсем чужими, но тут Истинный Свет надо мной сжалился, и я снова почувствовала, что значит материнская и отцовская любовь. Мама сначала плакала, как всегда при встрече, а после успокоилась и занялась повседневными делами: пекла пирожки, хлопотала по дому и напевала радостные песни. Отец, оказывается, увлекся философией, что не свойственно работникам сельского хозяйства, и мы с ним вели довольно интересные дискуссии. Подумала: если бы не попала в интернат, мы бы с ним хорошо ладили.
Прошел месяц, второй, воспоминания о разговоре потеряли жгучесть. Я начала учиться еще более усердно, и находила в этом какое-то болезненное удовольствие. Вовс больше не подходил ко мне, но иногда я ловила на себе его задумчивый взгляд. В слои могла уже входить в любом месте и в любом состоянии.