А это уже очень даже интересно, Туран аж встрепенулся. Остро заточенный карандаш вновь завис над блокнотом.
Накануне убийства Юраны Афрон, как раз днём и вечером, город накрыла метель. Как сейчас помню, Смаг на миг скосил глаза в сторону, идёшь по улице и едва дорогу различаешь.
Молодой помощник умолк, в его эмоциональном фоне вновь замигали неуверенность и стыд.
Смелее, Смаг, смелее, Туран улыбнулся. Я не кусаюсь и, обещаю, смеяться не буду.
Наверно, именно последнего заверения для полной уверенности молодому помощнику и не хватало.
В общем, Смаг опустил голову, будто пригнулся, несколько обывателей заметили на улицах города самого настоящего таёжного дьявола, на одном дыхании выпалил Смаг.
Грифель карандаша чиркнул по бумаге, жирная линия перечеркнула последнее слово. Туран поднял на помощника глаза. Дьявол? Да ещё таёжный?
Продолжай, Туран вновь склонился над блокнотом.
Да, мастер, Смаг перевёл дух, будто только что закинул на телегу трёхпудовый мешок с мукой, самый настоящий таёжный дьявол. По словам утуса Дингана, бурый такой, весь в шерсти как у медведя. А на голове рога самые настоящие. Да! Дьявол на ходу шатался, немного, правда, а всё потому, что на плече он тащил что-то большое, вроде как в мешке. Это после обыватели додумались, что он Юрану Афон в лес волок. Сами понимаете, мастер, Смаг развёл руками, «проклятие нишранов» уже не первый месяц город будоражит. Утус Динган, да и прочие свидетели, болтать с таёжным дьяволом не стали, они предпочли ноги сделать. Вот.
А витус Никвок знал о таёжном дьяволе? на всякий случай уточнил Туран.
Знал, конечно, Смаг энергично кивнул. Это он и не велел «всякую хрень» в протокол писать. Утус Снев, это околоточный надзиратель наш, потом специально протоколы переписал, а прежние на первый этаж снёс и в печь бросил. Сам видел.
Последнюю фразу Туран прямо так и вписал в блокнот для записей, благо он не официальный протокол и эмоции в нём не только уместны, но и даже полезны. Жирная точка как приговор суда. Туран распрямил спину. Теперь понятно, почему утус Снев ни на шаг не приблизился к раскрытию убийства Варма Ксижена. Да и не мог приблизиться, раз местные полицейские сознательно отказались от «всякой хрени». И сколько этой «хрени» ещё всплывёт? Что самое смешное, начальник полиции мнит себя образованным человеком, однако смерть Юраны Афрон всё равно списал на «проклятие нишранов».
Ладно, как бы то ни было, а копилка фактов существенно пополнилась. Но! Туран мысленно одёрнул сам себя, делать выводы ещё рано. Информации недостаточно.
Смаг, Туран захлопнул блокнот, тело Варма Ксижена ещё в Управлении?
Так точно, мастер, Смаг тут же вытянулся на стуле. Родственников в Ничеево у витуса Ксижена нет, забирать его тело некому. Вот и лежит до сих пор в мертвецкой.
Ладно, как бы то ни было, а копилка фактов существенно пополнилась. Но! Туран мысленно одёрнул сам себя, делать выводы ещё рано. Информации недостаточно.
Смаг, Туран захлопнул блокнот, тело Варма Ксижена ещё в Управлении?
Так точно, мастер, Смаг тут же вытянулся на стуле. Родственников в Ничеево у витуса Ксижена нет, забирать его тело некому. Вот и лежит до сих пор в мертвецкой.
В морге, Смаг, в морге, машинально поправил Туран. Нужно его осмотреть. Веди.
Глава 7. Лекарь для мёртвых
Как ни странно, Смаг оказался прав: помещение, где на полках и широких лавках лежат трупы, на гордое звание морг совершенно не тянет. Мертвецкая самое точное определение. Никакого капитального здания или хотя бы добротной избы. Полицейский морг Ничеево представляет из себя не более чем просторный сарай на заднем дворе Управления. Стены обшиты досками в пару сантиметров толщиной. Четыре окна вместо занавесок замазаны мелом. На земляном полу тонкий слой опилок. Ну а главное холодно. При каждом выдохе из рта вылетает облачко пара.
Туран поёжился, мороз, самый настоящий мороз пробрался под сюртук и принялся неприятно щипать плечи и шею. О том, чтобы надеть пальто, даже не подумал. Фельдшеру Вуону Дартину, крупному мужику лет шестидесяти, высокому и коренастому, самое то служить в гвардии императора унтер-офицером, а не трупы в Управлении полиции стеречь. Вместо мундира городового его могучий торс облегает тёплая тёмно-коричневая рубаха с кушаком, на ногах самые настоящие крестьянские штаны и короткие валенки. Вот уж кому часто приходится заглядывать в мертвецкую.
Не серчайте, мастер Атиноу, прогудел фельдшер Дартин. Зимы у нас и так суровые. Класть покойников в ледник смысла не имеется, на морозе они, того, целее будут.
Не важно, Туран потёр озябшие ладони друг о друга, доставайте витуса Ксижена.
На пару с молодым помощником фельдшер Дартин быстро переложил труп Варма Ксижена на длинный широкий стол в центре мертвецкой под двумя большими керосиновыми лампами. Словно фокусник на сцене, большая волосатая рука фельдшера сдёрнула с трупа разноцветную рогожу.
Туран шмыгнул носом. Как говорил утус Бизин, наставник, бояться нужно не мёртвых, бояться нужно живых. Работа в полиции давно научила Турана не трепетать перед трупами. И не такое лицезреть доводилось. По крайней мере, труп Варма Ксижена в полной комплекции и без чудовищных порезов топором или двуручной пилой. При жизни главный инженер был очень даже хорошо упитанным мужичком. Аристократический животик и хилая грудь. Синюшная кожа на руках и ногах густо заросла некогда чёрными волосами. Физическим трудом Варм Ксижен не занимался уже много лет, ладошки нежные, как у женщины. На пальцах и ладонях ни намёка на мозоли. Даже не верится, что при жизни Варм Ксижен был офицером, подполковником, военным строителем. С такими мягкими пальчиками как у него только дамские романы писать о большой и возвышенной любви. И смех и грех, Туран невольно улыбнулся, грубый шов от посмертного вскрытия только придал главному инженеру мужественности и немного величия.