И все-таки выспаться ему не дали: часа за два до конца вахты по корабельной трансляции разнеслось:
Кормчий вызывает мостик, Белобрыскин, отзовись!
Да! гаркнул Сашка в хрустальную подвеску переговорника, со сна чуть ли не басом.
Докладываю, сказала Санька беззаботным тоном. При попытке осуществить плановую проверку кристаллов я обнаружила, что вход в кормовой отсек заблокирован.
Как заблокирован? не понял Сашка.
Заперт изнутри, пояснила Санька. Поскольку засова там нет, думаю, его кто-то припер бочкой с водой.
Сашка представил упомянутую бочку, и ему стало нехорошо. Весила она чуть ли не тонну.
Кто мог ее сдвинуть?
Любой, кто имеет власть над водой, например, сказала Санька холодновато. Капитана будить будешь, вахтенный?
Сашка в красках представил, какие на его голову обрушатся громы и молнии, если он в первую же свою вахту потревожит всемогущую Княгиню. Однако делать было нечего: ситуация и в самом деле из ряда вон. Посторонний на корабле, подумать только! Как будто не было по меньшей мере дюжины проверок и инвентаризаций.
Тревогу бить, мрачно ответил штурман.
Да ладно, чего сразу тревогу! Сами разберемся.
Сашка сжал зубы: он за многое любил и уважал Саньку, но не мог поверить, что в подобный момент она проявляет такую безалаберность по хорошему, ей следовало самой объявить тревогу сразу же, а потом докладывать вахтенному офицеру.
Тревогу бить, мрачно ответил штурман.
Да ладно, чего сразу тревогу! Сами разберемся.
Сашка сжал зубы: он за многое любил и уважал Саньку, но не мог поверить, что в подобный момент она проявляет такую безалаберность по хорошему, ей следовало самой объявить тревогу сразу же, а потом докладывать вахтенному офицеру.
Ну ладно, тогда я сейчас в колокол позвоню, мне ближе, сказала Санька, увидев его лицо, и отключилась.
Пока Санька бежала узким коридором до кают-компании, Сашка положил руки на хрустальный шар и вызвал капитанскую каюту. В сеточке для волос и розовой пижаме с сердечками капитан выглядела странновато. Она спокойно выслушала Сашкино сообщение о постороннем на корабле.
А! Видно, пробрался в виде крысы.
Сашка только удивленно воззрился на Княгиню.
Отставить тревогу, снизошла та до объяснений. Если ни мы, ни диспетчерская его не засекли, это или бес, или призрак, или домовой. Догадываюсь, добавила она довольно сухо, что на военных судах вы ни с чем подобным не сталкивались, штурман, но торговцев эти паразиты не боятся. Надеюсь, вы в состоянии справиться с мелкой нечистью?
Тут до Сашки с опозданием дошло, почему Санька осталась так неподобающе беззаботна. Он попробовал дотянуться до нее скорости ради, по их личному телепатическому каналу, а не по общей связи однако было поздно: корабль, от киля до верхней палубы, продрал до досок обшивки низкий, встревоженный звон большого колокола.
«Ну вот», тоскливо подумал Сашка, представив себе выражение лица Берг и мрачную угрюмость пилота, по пустяковой причине выдернутых из заслуженного сна.
Все, однако, оказалось не так страшно: Белка, вскочившая на мостик меньше чем через минуту после объявления тревоги, просто хмуро посмотрела на Сашку, неожиданно широко зевнула, прикрыв рот рукой, и едко спросила, может ли она, раз ничего сверхъестественного не случилось, пойти доспать положенное ей время.
Нет, ответил Сашка извиняющимся тоном, примите мостик, пилот; а я схожу, посмотрю, что там можно сделать.
Без особой радости Бэла плюхнулась в пилотское кресло.
В чем дело, штурман? спросил мрачный голос Берг из медного раструба.
Ничего особенного, сказал Сашка. Посторонний в отсеке кристаллов. Капитан считает, что это домовой или призрак.
А! хмыкнула труба. Glasklar[11]. Also[12], предлагаю заскочить ко мне и взять бесогонного средства, сбор 14. Кто у вас будет заниматься изгнанием?
Я, сказал Сашка, сообразив, что его приказ Белке оставаться на палубе был вполне оправданным: как оборотень, она магическими силами владела в малой степени, а сваливать изгнание беса на одну Саньку было бы и нечестно, и неэффективно.
Значит, вы и зайдите. Тревога отменяется, вахтенный?
Отменяется, согласился Сашка.
Еще через несколько минут они с Санькой, походной жаровней и маленьким пузатым мешочком бесогонного сбора стояли возле обитой заклепками двери в двигательный отсек. Каюта казначея располагалась отсюда неподалеку, в трюме, и Людоедка очень просила «воспевать не слишком громко, а то у меня до сих пор от заговоров таможни башка zerspaltet sich[13]».
Как быстро оказалось, Людоедка не знала, о чем говорила.
Едва Сашка и Санька разожгли под жаровней небольшой магический огонек и бросили в пламя первую же щепотку сбора, дым пошел такой, что стало не до гимнов прочихаться бы! Сашке даже показалось, что они с подругой сейчас изгонятся не хуже предполагаемого призрака.
Наконец дым мало-помалу втянулся в узкую щель под дверью, и оттуда послышался неправдоподобный вой:
Ой, матушки-батюшки! Что ж я бедный-несчастный вам такого сделал, за что живота лишаете!
Голос был противный, театрально плаксивый какой-нибудь Петрушка из кукольной пьесы для детей, но ни капли не призрачный. Значит, либо мелкий бес, либо бездомный домовой, который не побрезговал забраться на борт без приглашения.