А возможно, продолжала Княгиня, там случился форс-мажор. И тогда на Жемчужине нам придется придумывать что-то другое.
Людоедка бросила на капитана короткий взгляд. Она ничего не произнесла, но Саньке почти физически послышалось: что-то заковыристое на немецком.
Хочу услышать ваши предложения, продолжила Княгиня.
Жемчужина водная планета... раздумчиво начала Сандра.
Соотношение суши и воды там такое же, как на Земле, покачала головой капитан. Просто поселений выше и ниже экватора там пока нет. Нечего там делать вдали от экватора. А на экваторе островной пояс. Изумительной красоты места.
Если уронить в океан в условленном месте? спросила Сандра. Берусь магией выпустить посылку из корабля так, что она выпадет из эфира в точно установленном квадранте. Шелк же там легкий?
Двести метров всего, кивнула Людоедка. Граммов сто.
Не выйдет, в Амбервилле, столице, есть ПВО. Засекут неопознанный объект и спалят от греха подальше. Предлагайте дальше, штурман.
Да какое там ПВО, начала Людоедка, курам на смех! Помнишь, как мы...
Каким бы оно ни было, оборвала Княгиня старпома. Промокший шелк это полбеды. А вот за сгоревший мы ничего не выручим.
Постойте, в голове кормчей начала оформляться в голове некая идея, а вот... говорите, сто граммов? И двести метров?
Деточка, снисходительно усмехнулась Людоедка (Сандра уже привыкла к этому «деточка», и не вздрогнула только мороз по коже пошел). Это же оловатский шелк. Четыреста метров легко продеваются через обручальное кольцо. Неужели не видела?
Видела, но только издалека, Сандра тряхнула головой. А колор какой?
Писк сезона, само собой: красный. Капитан, может, покажете девочке?
Княгиня чуть улыбнулась, подошла к своему сейфу, открыла его просто за ручку, ибо сейф охранялся заклятьем и достала оттуда небольшой тючок из коричневой бумаги. Растеребила угол.
Сперва Сандре показалось, что цепкие пальцы Княгини извлекли паутину с каплями росы. Потом что тончайшую пленку с поверхности мыльного пузыря. Потом дрожащее отражение пламени, оторванное от поверхности зеркала. Княгиня подхватила край, ткань обвисла, и сразу стала тонким слоем перламутровой краски на пальцах капитана.
С-с ума сойти, прошептала Сандра. На самом деле она первый раз видела оловатский шелк.
Не надо, недостойный вас повод, покачала головой капитан. Вы, кажется, что-то хотели предложить?..
Ага, кивнула Сандра. Вид лужицы красного серебра, чуть ли не струйкой стекшего с ладони княгини на стол, здорово подстегнул ассоциативную память. Марина Федоровна, вам когда-нибудь приходилось читать Александра Грина?
Да, разумеется.
«Алые паруса» помните?
Естественно.
Это что? насторожилась Людоедка. Об эфирниках?
Нет, о моряках, покачала головой Сандра. Это рассказ про то, как придумали ткань провозить контрабандой вместо парусов. Ведь никто не может запретить капитану делать паруса из чего он сам захочет.
Интересную мысль вы вынесли из этой истории, Княгиня приподняла левую бровь. Но вам не кажется, что таможня несколько неадекватно отнесется к нашему стремлению вынести за пределы порта шелковый аварийный парус?
Я не об этом, сказала Сандра. Я о том, что контрабандную ткань можно замаскировать подо что-нибудь другое. Например, если этот... шелк, как зачарованная, она не отрывала глаз от искусственного огня, так легок и тонок, то его можно драпировать. Его можно сделать многослойным.
Даже если мы сошьем из него занавески в кают-компанию, за таможню мы их не протащим, фыркнула Людоедка. Не такие идиоты там работают.
Но, может быть, таможенники отвлекутся на что-нибудь? глаза у Сандры горели каким-то неимоверно многообещающим с точки зрения Людоедки и Балл светом.
Здание Большой Таможни располагалось сразу за Сухим Портом. К ведению этого учреждения в числе прочего относился забор из местного заговоренного тростника железной твердости, и, будьте уверены, охраняли его на совесть. За забором, в коем Таможня служила единственным пропускным пунктом, начинался городок Амбервиль, занимающий весь Янтарный остров и парочку соседних Яшмовый и Аметистовый. Столица Жемчужины не отличалась красотой: в ней не было ни широких улиц, ни архитектурных изысков, ни разряженной публики, не даже сколько-нибудь пристойных питейных заведений. Зато имелись широкие полудикие пляжи в дивной красоты лагунах, нежно-салатовое теплое море и водопады, ниспадающие со скал. Но все эти чудеса, увы, оказывались запретны для тех экипажей, которым не удавалось пройти таможенный контроль.
На Жемчужину запрещен был ввоз предметов роскоши всех вообще, а не только оловатского шелка. Но не потому, что они на ней производились, и правительство не терпело конкуренции. Наоборот. На Жемчужине не производили ничего, даже отдаленно напоминающего роскошь любые излишества законодательство этой пуританской планеты сочло неуместными. Однако, несмотря на запреты, и контрабандный коньяк, и золотую пудру с Белкали здесь покупали за хорошие деньги, не торгуясь. Хотя оставалось вопросом, как местные жители умудряются всем этим пользоваться, когда их жизнь обязана постоянно проходить на виду у церкви!