Говоря это, она довольно потягивала грог и одинокой совсем не выглядела.
Никто не понял, к чему и зачем была рассказана эта история, но все уяснили, что домовые враждуют с носкоедами.
Глава 8, о слишком шпионских играх
Новая Оловать редкостно красивое место. Зеленовато-голубое небо, искристая «золоченая» трава, невероятной красоты горы, густые леса, птицы с ярким оперением, светящиеся по ночам моря и большеглазые пещерные кошки все это чудесный материал для туристических брошюр.
Города, начавшие здесь строиться едва ли не в первые годы звездной экспансии, имели налет респектабельной старины, несмотря на причудливую смесь русской, европейской и даже китайской архитектур. Только в Барикке, первом городе, еще можно было различить самые старые районы; Саравена, город, в чьем порту совершил посадку «Блик», уже вовсю заявил себя собственно оловатский эклектичный стиль.
Здесь было на что посмотреть; и даже Сашка, который сперва расстроился тому, что они совершили посадку на западном материке, то есть за полпланеты от Айгарнских гор и Айголоры, где жила его замужняя сестра и племянники, не мог долго оставаться в угрюмом настроении при мысли о четырехдневной стоянке.
Правда, припортовые кварталы абсолютно ничем не отличались от всех прочих, где эфирникам довелось побывать. Мрачное, бесприютное место! Эти лавки и склады, эти дома, от которых неизменно отстает штукатурка и слои краски, несут на себе печать тех тягот, которые приходится переживать ремесленникам, обслуживающим эфирные корабли и их экипажи. Влажный соленый воздух, пропитанный магией чуть менее, чем следует из земного норматива «о нежилых землях, исключенных из налогообложения», yеизбывные запахи порта, традиционные драки эфирников с буксирной обслугой, массовые загулы экипажей торговых караванов из десяти-пятнадцати тяжелых транспортов, а также довольно специфическое восприятие мира кормчими и навигаторами вот только неполный их список.
Кстати, о кормчих.
Лавку, где продают сегментарные держатели, Сандра нашла примерно на третьем часе задумчивого барражирования вдоль темных, перепутанных между собой без всякой логики и не слишком опрятных улочек, как на подбор застроенных непомерно высокими до шести этажей! теремами аляповатой расцветки. По местной гильдии маляров плакал не только закон о коррупции в особо крупных размерах, а сам здравый смысл но остался не услышан, да так и издох, никому не нужный.
«Неужели они не могли поставить коробки? брюзжала Сандра, равнодушная к местному своеобразию. Обыкновенные серые каменные коробки?! На них бы хоть глаз отдыхал!»
Наконец, изящно вильнув напоследок, очередная улочка выкинула Кассандру на маленькую треугольную площадь, в торце которой о, чудо! обнаружилась искомая лавка: «Точные стальные приспособления» гласила вывеска, и ниже «Готовое и на заказ». Небрежно приколотый к двери кусок пергамента уведомлял «Открыто» и далее советовал: «..., стучите». На пробу кормчий потянула за ручки двери, потом толкнула: вотще, закрыто. Слегка стукнула согнутым указательным пальцем в деревянную панель и тут же была вынуждена сделать отскочить в сторону, уворачиваясь от упавшего сверху куска черепицы.
Kuksugere! крикнула Санька, грозя кулаком распахнутому окну на втором этаже. Вашу мать, saeuischen schweinen[1], три раза через левый бакштав! Какого поросячьего хрена вы там делаете, что у вас дом разваливается?
/[1] Грязные свиньи (нем.)/
Охолони, красавица, посоветовали ей из верхнего окна. Мы до завтра закрыты на профилактику.
/[1] Грязные свиньи (нем.)/
Охолони, красавица, посоветовали ей из верхнего окна. Мы до завтра закрыты на профилактику.
Сандра прикинула варианты. Едва ли подходящие держатели найдутся бы в другой лавке; а если и так, у нее уже не было никакого желания заниматься поисками. День кончался не получит сегодня, завтра придется убить на это тоже день или полдня, а она совсем уже собралась слетать в Масунган и даже подбила на это Белку и Сашку.
Кормчий Куликова прикинула открывавшиеся перед ней опции.
Можно было сразу раскатать лавку по бревнышку и обрести желаемое. Можно было сначала попробовать дипломатические методы.
Стыд и позор, сухопутные крысы! рявкнула она вполне капитанско-боцманским ревом. Четыре часа пополудни, а они закрыты! Даже бумажку не сняли!
Упрек был справедливым: табличка у косяка сообщала, что лавка работает «от восхода до заката».
Ей опять-таки весьма развязно посоветовали, что можно сделать с бумажкой, и Сандра решила, что на сем дипломатические меры можно считать исчерпанными. «Сто к одному, что нерадивые подмастерья запили, а мастер и знать об этом не знает», сказала она самой себе и без лишних слов вышибла дверь ногой.
То есть, попыталась вышибить. Подвело дерево: еще крепкое по центру, ближе к петлям двустворчатых дверей оно выгнило совершенно, и створки почти беззвучно взорвались облаком щепок и обломков покрупнее.
М-да... Сандра почесала лоб, однако не в ее правилах было долго сожалеть о содеянном: уверенной походкой она вошла в лавку.
Перед нею открылась картина вселенской скорби и печали: двое подмастерьев сидели на полу среди обломков двери и какого-то белого порошка, третий видимо, тот, который отвечал из окошка пристроился на лестнице сбоку и матерился со слезами на глазах: