Ну ладно, тогда я сейчас в колокол позвоню, мне ближе, сказала Санька, увидев его лицо, и отключилась.
Пока Санька бежала узким коридором до кают-компании, Сашка положил руки на хрустальный шар и вызвал капитанскую каюту. В сеточке для волос и розовой пижаме с сердечками капитан выглядела странновато. Она спокойно выслушала Сашкино сообщение о постороннем на корабле.
А! Видно, пробрался в виде крысы.
Сашка только удивленно воззрился на Княгиню.
Отставить тревогу, снизошла та до объяснений. Если ни мы, ни диспетчерская его не засекли, это или бес, или призрак, или домовой. Догадываюсь, добавила она довольно сухо, что на военных судах вы ни с чем подобным не сталкивались, штурман, но торговцев эти паразиты не боятся. Надеюсь, вы в состоянии справиться с мелкой нечистью?
Тут до Сашки с опозданием дошло, почему Санька осталась так неподобающе беззаботна. Он попробовал дотянуться до нее скорости ради, по их личному телепатическому каналу, а не по общей связи однако было поздно: корабль, от киля до верхней палубы, продрал до досок обшивки низкий, встревоженный звон большого колокола.
«Ну вот», тоскливо подумал Сашка, представив себе выражение лица Берг и мрачную угрюмость пилота, по пустяковой причине выдернутых из заслуженного сна.
Все, однако, оказалось не так страшно: Белка, вскочившая на мостик меньше чем через минуту после объявления тревоги, просто хмуро посмотрела на Сашку, неожиданно широко зевнула, прикрыв рот рукой, и едко спросила, может ли она, раз ничего сверхъестественного не случилось, пойти доспать положенное ей время.
Нет, ответил Сашка извиняющимся тоном, примите мостик, пилот; а я схожу, посмотрю, что там можно сделать.
Без особой радости Бэла плюхнулась в пилотское кресло.
В чем дело, штурман? спросил мрачный голос Берг из медного раструба.
Ничего особенного, сказал Сашка. Посторонний в отсеке кристаллов. Капитан считает, что это домовой или призрак.
А! хмыкнула труба. Glasklar[1]. Also,[2] предлагаю заскочить ко мне и взять бесогонного средства, сбор 14. Кто у вас будет заниматься изгнанием?
/[1] Ясно (нем.)
[2] Итак (нем.)/
Я, сказал Сашка, сообразив, что его приказ Белке оставаться на палубе был вполне оправданным: как оборотень, она магическими силами владела в малой степени, а сваливать изгнание беса на одну Саньку было бы и нечестно, и неэффективно.
Значит, вы и зайдите. Тревога отменяется, вахтенный?
Отменяется, согласился Сашка.
Еще через несколько минут они с Санькой, походной жаровней и маленьким пузатым мешочком бесогонного сбора стояли возле обитой заклепками двери в двигательный отсек. Каюта казначея располагалась отсюда неподалеку, в трюме, и Людоедка очень просила «воспевать не слишком громко, а то у меня до сих пор от заговоров таможни башка zerspaltet sich[3]».
/[3] Раскалывается (нем.)/
Как быстро оказалось, Людоедка не знала, о чем говорила.
Едва Сашка и Санька разожгли под жаровней небольшой магический огонек и бросили в пламя первую же щепотку сбора, дым пошел такой, что стало не до гимнов прочихаться бы! Сашке даже показалось, что они с подругой сейчас изгонятся не хуже предполагаемого призрака.
Наконец дым мало-помалу втянулся в узкую щель под дверью, и оттуда послышался неправдоподобный вой:
Наконец дым мало-помалу втянулся в узкую щель под дверью, и оттуда послышался неправдоподобный вой:
Ой, матушки-батюшки! Что ж я бедный-несчастный вам такого сделал, за что живота лишаете!
Голос был противный, театрально плаксивый какой-нибудь Петрушка из кукольной пьесы для детей, но ни капли не призрачный. Значит, либо мелкий бес, либо бездомный домовой, который не побрезговал забраться на борт без приглашения.
Отодвигай бочку от двери и выходи подобру-поздорову, пригрозила Сандра зловещим голосом.
Будь поласковее, девица-красавица! Как же баньку натопить и спать уложить, да? А потом уже расспрашивать!
Сейчас я тебе покажу «поласковее», пообещал Сашка самым тяжелым тоном, на который был способен, и на пробу врезал по двери кулаком. Д-добрый молодец, you rotten horsecunt[4]!
/[4] Намекает на родство собеседника с определенными частями кобылы (англ.)/
Кулаки у штурмана были тяжелые, недостаточно, чтобы чувствительно сотрясти обитую железом дверь, однако звук получился громкий. Демонстрация силы в сочетании со злобной руганью оказалась действеннее окуривание: их собеседник сдался.
Все-все! крикнул голос, на сей звучащий уже нормально, без кукольного издевательства. Понял, начальник! Выхожу.
Из-за двери послышались сдавленные ругательства (исключительно на архаичном русском), потом скрежет тяжелой бочки по полу.
Только дверь не открывай! крикнула вдруг Санька, побледнев. Экипаж облучишь!
Не первый раз замужем! ответили из-за двери.
Тут же незваный гость просочился прямо сквозь заговоренные створки.
«Заяц» оказался моложе Сашки и Саньки лет на пять или так выглядел. Совсем еще мальчишка, короче говоря. Одет он был в клетчатую рубашку, мешковатые штаны с большим количеством карманов и парусиновую куртку, которая, казалось, могла бы заменить ему парус, если бы он расставил руки. Босиком, но в грязно-серой шапочке, из-под которой ниже колен свисали длинные черные волосы. В руках парень виновато вертел белый истерзанный ботинок со шнуровкой.