Присаживайтесь, юная леди, показал дядюшка на довольно потертое кресло с деревянными подлокотниками. Рядом красовался резной столик, тоже видавший виды. Сервант у стены. И снова картины.
Леди?.. повторил Джиб и посмотрел на меня вопросительно.
Найли, откликнулась я вежливо и присела в легком поклоне. Найли Сторм.
Только произнесла это и сразу же пожалела. В следующую минуту мне отчаянно захотелось забиться в угол или выбежать из зала и унестись куда глаза глядят, лишь бы они не смотрели в лицо Джиба, которое вдруг побледнело, а спустя мгновение покрылось бордовыми пятнами. Еще минуту назад бывшее великодушно-улыбчивым, оно исказилось злобной гримасой, глаза полыхнули так, будто хотели испепелить меня на месте. Руки нервно затряслись, кулаки то сжимались, то разжимались. Я начала озираться и пятиться к коридору. Можно было только поражаться столь разительной перемене настроения дядюшки.
Сторм! От рыка задребезжала посуда в серванте.
И откуда в дряблом теле такой голос?
Я ойкнула.
Шея дядюшки напряглась так, что выступили вены. Скулы напряглись, натягивая кожу. Джиб пару минут смотрел на меня, пытаясь испепелить и активно изменяясь в цвете лица. Потом по телу его прошла судорога, он обреченно выдохнул и тяжело рухнул в кресло.
Присаживайтесь, Найли. Он устало указал на кресло напротив. Извиняюсь, я испугал вас. Это это Он так и не подобрал слов, а только посмотрел на меня грустными глазами.
Присесть я не решалась.
Он попытался доверительно улыбнуться, вышло вяло и неестественно. Я сильнее напряглась.
Для чего вы здесь? выдавил дядюшка.
Я дрожащими руками вытащила письмо. В нерешительности помяла его в руках. Подходить к Джибу было страшно. Он усмехнулся старческими тонкими губами, глядя, как я переминаюсь с ноги на ногу.
Давайте. Что там у вас?
И я подошла.
Письмо он читал медленно, несколько раз задумчиво смотрел на меня, морщился, вздыхал. Потом положил лист на столик.
Что ж, понятно. В этот раз улыбка у него вышла естественная. Как там Хилда? Небось уже совсем большая девочка? С интересом смерил меня взглядом от пят до макушки. Вы же, леди Найли, пожалуй, будете младше?
Я кивнула, сцепив крепко пальцы и косясь на выход из зала. Вдруг у Джиба снова изменится настроение и мне все же придется бежать.
Ну-у, не стойте у меня над душой, поморщился он. Присаживайтесь. В конце концов, мне не слишком удобно вести беседу, когда вы нависли надо мной, словно мраморное изваяние.
И я села напротив, на самый краешек кресла.
Давно не видел Хилду, скользнул Джиб по мне туманным взглядом.
Она очень добрая и хорошая, чуть слышно пролепетала я.
Он покачал головой, словно болванчик, и проговорил с особой нежной грустью:
И уж, верно, не замужем?
И уж, верно, не замужем?
Я кивнула.
Немудрено. Его блуждающий взгляд остановился на одном из портретов. Красивая женщина с глазами цвета лазурного неба, с нежной улыбкой, ровно вычерченными скулами и вьющимися каштановыми волосами смотрела с полотна, проникновенно и таинственно. Это все из-за вас. Он говорил тихо, но столь пронзительны были слова, что казалось, будто они звенели у меня в голове. Вы разрушаете жизнь всех, кто рядом. Любите вы их или ненавидите, не имеет значения. Одно ваше присутствие рядом это катастрофа, несчастье для любого, кто захочет быть ближе
Я покраснела. Слова дяди были слишком правдивы. Слишком много в них было вложено такого, что я понимала. Он практически раскрывал мне тайну моего появления в его доме. Я поерзала в кресле, ставшем разом неудобным. Джиб глянул на меня мельком.
Я вас не обвиняю, скривил в гримасе губы, поднялся и неуверенной походкой прошел к серванту. Но не дошел. Остановился у того самого портрета. Это все проклятие. Ваши родители, леди Найли, вот кого уж нужно винить.
Я вся напряглась.
Прекрасна Джиб коснулся трясущейся рукой портрета. Всегда была неумолима, недоступна прекрасна, голос задрожал, стал глухим.
Дядюшка прикрыл глаза, пальцы шарили по портрету, касались нарисованной руки, скользили по тонким белым пальцам. Было в его жестах нечто болезненное, интимное и отчего-то неприятное мне.
Кто она? все же задала я вопрос. Хотя внутри почувствовала, что ответ уже знаю. Слишком знаком мне взгляд карих глаз красавицы. И этот полуповорот головы, и отчужденность в прямом взгляде. Я будто смотрела на саму себя, только более уверенную и холодную.
Мама!
Я поднялась и подошла ближе, всматриваясь в образ самой родной для меня женщины. Я никогда в жизни не видела её портрета. Не предполагала, что настолько на нее похожа.
Сэлли. Джиб открыл глаза, с судорожным выдохом опустил руку. Единственный оставшийся портрет. Родственники избавились от всего, что было с ней связано. Кто бы знал Он направился к серванту. Сколько вам было?.. Он открыл дверцу, достал кисет, курительную трубку и начал задумчиво набивать ее табаком. Года два, не больше.
Почему она оставила меня? перебила я размышления дяди.
Джиб застыл с кисетом в руках, медленно отставил его в сторону.
Она не хотела. У нее не было выбора. Иногда нам приходится принимать решения по не зависящим от нас обстоятельствам. Вы были совсем крохой А мы наивно считали, что ген отца не прицепится к вам. Все-таки это передается по мужской линии. Он мужчина, вы женщина. Вы не должны были Однако видя вас здесь Дядя повернулся и присмотрелся ко мне. Еще секунду назад ничего не выражающий взгляд наполнился смыслом. Руки, держащие трубку, начали подрагивать. Очарование! Умопомрачающая страсть! У Джиба дернулся кадык. Дядя сглотнул, нервно бросил трубку на полку и направился из залы, на ходу бросив: Дальняя комната, можете остановиться в ней. Я постараюсь хоть что-то сделать для вас, пока вы сами не натворили дел.