Мейсон кивнул, опустился в кресло и вынул сигарету из портсигара.
Думаю, вам известно, мне принадлежат сорок пять процентов акций корпорации, начал Кассельман.
Известно.
Пятнадцать процентов принадлежат вашему клиенту, и сорока процентами владеет Стефани Фолкнер.
М-да, произнес Мейсон, пуская колечки дыма и поудобнее устраиваясь в кресле.
В Неваде много разных корпораций, продолжал Кассельман. Там легализованы азартные игры, и это имеет большое значение.
Само собой разумеется.
Игорный бизнес привлекает игроков, сказал Кассельман.
О да!
А поскольку в других штатах азартные игры запрещены, то их деятельность зачастую ассоциируется с нарушением законов.
Конечно.
И этот нюанс многие не улавливают, сталкиваясь с ситуациями такого рода.
Я улавливаю.
Но давайте перейдем к сути. Как оценивает Гарвин свои акции?
Что вы можете предложить?
Я готов сделать одно предложение, которое является окончательным и бесповоротным.
Что это за предложение?
Я плачу за эти пятнадцать процентов тридцать тысяч долларов.
Они стоят дороже.
Это вопрос спорный. У вас свое мнение. У меня свое. По-моему, эти акции стоят тридцать тысяч только потому, что в мои руки переходит контрольный пакет.
Я передам ваше предложение моему клиенту, но не думаю, что он его примет.
Больше мы не можем предложить. Однако разрешите, мистер Мейсон, обратить ваше внимание на один момент.
Какой?
Если вдруг мы приобретем контроль над корпорацией, данное предложение, разумеется, аннулируется. После этого мы покупаем акции Гарвина уже по той цене, которую сами назначим.
Я так не думаю, ответил адвокат.
Почему?
Потому что вы не отдаете себе отчета в том, сколько неприятностей может доставить корпорации вроде вашей отдельный владелец акций.
Возможно, вы не отдаете себе отчета, с кем вам придется иметь дело?
Вполне возможно, что другие не отдают себе отчета, с кем им придется иметь дело?
Послушайте, Мейсон, давайте вести разговор по-деловому. Не будем переходить на личности. Учтите, вам может не поздоровиться.
Меня трудно запугать, холодно произнес Мейсон. Послушайте, черт возьми, что я теперь скажу: происходит убийство Глейна Фолкнера, потом появляетесь вы и скупаете три пакета акций у перепуганных держателей но Гарвина трудно запугать, меня тем более.
Кассельман помолчал, потом сказал:
Я не хочу иметь неприятности.
Не надо напрашиваться на них, отрезал Мейсон. К вашему сведению, Гарвин не собирается продавать свои акции, чтобы вы не захватили корпорацию в свои руки и не выкупили акции Фолкнера по вашей собственной цене. Мы предложим вам эти акции только в том случае, если вы купите их вместе с акциями Стефани Фолкнер по одной цене.
Хорошо, я покупаю их за такую же цену.
Хорошо, я покупаю их за такую же цену.
Внезапно зазвонил телефон. Кассельман нервно вскочил, извинился и выбежал в соседнюю комнату. До Мейсона стали долетать отдельные обрывки фраз.
Алло нет, нельзя Только не сейчас!.. Он с минуту слушал и что-то тихо добавил. Затем послышалось: Окей, через пару минут.
И Кассельман, не попрощавшись, повесил трубку.
Вернувшись в комнату, Кассельман взволнованно произнес:
Мистер Мейсон, прошу меня извинить. Но ко мне в восемь тридцать должны прийти, и тут возник один очень важный вопрос, который надо быстро решать.
Я понимаю. Мейсон направился к двери. Вы не дадите номер своего телефона?
Очень сожалею, он не для широкого круга.
Мейсон продолжал стоять у двери, не торопясь уходить.
Хорошо, хорошо, Белдинг 6-9754.
Спасибо, поблагодарил Мейсон и вышел в коридор. Кассельман не захотел протянуть руку на прощанье и быстро захлопнул дверь, на которой, как успел заметить Мейсон, замок был не пружинного типа.
Перри вышел на улицу, сел в машину и стал ждать. Через несколько минут к дому подъехал автомобиль, из которого выскочил Гомер Гарвин-старший и вбежал в подъезд.
Мейсон хотел было нажать на клаксон, но что-то в поведении Гарвина насторожило его, и он передумал, продолжая не без любопытства наблюдать за тем, как дальше будут разворачиваться события.
Гарвин открыл входную дверь своим ключом и вошел внутрь. Три-четыре минуты спустя он вышел из дома, сел в машину и с большим трудом выехал со стоянки, так как перед ним кто-то поставил свою машину.
Мейсон два раза просигналил, но Гарвин, поглощенный маневром, не обратил на его сигналы внимания. Едва он отъехал, как к автостоянке подъехала Стефани Фолкнер. Очевидно, она заметила отъезжающего Гарвина, но не подала виду. Не заметив Мейсона, она поставила машину, быстро направилась к дому и собиралась нажать кнопку звонка, когда дверь открылась и показалась полная женщина лет сорока. Увидев Стефани, она вежливо придержала дверь, пропуская ее вперед.
За время наблюдения в дом вошли только Гомер Гарвин и Стефани Фолкнер, а вышла одна полная дама.
Подождав еще несколько минут, Мейсон тронул с места и объехал вокруг квартала. На углу улицы горел один-единственный фонарь. Когда Мейсон снова подъехал к зданию, он увидел, что машина Стефани все еще стоит на прежнем месте.
Адвокат уже в четвертый раз огибал дом, как вдруг заметил женскую фигуру, сбегавшую по служебной лестнице, и поехал медленнее. Женщина бросилась в переулок, выскочила на улицу и наконец перешла на быстрый шаг. Мейсон остановился рядом с ней.