Все, сынок. сказала она ему тогда, бросай своих коров. Пора собираться в первый класс
Мама, мама, поднимаясь, прошепчет Иван Андреевич, если бы ты знала, каким спасением стали твои слова для измученного трудом ребенка.
И слегка сутулясь, побредет в дом. Здесь все так же, как было при Мане: те же шторы на окнах, те же обои, и так же зеленеют повсюду комнатные цветы. Иван Андреевич остановит взгляд на альбоме с фотографиями. А потом, в который раз, начнет медленно его перелистывать.
На этом снимке мать: еще молодая и очень красивая. Здесь братья и сестра (мало лет ей отвела судьба: умерла в младенчестве). А вот и он сам: в том юном возрасте, когда жизнь кажется в розовом свете и все вокруг манит открывать неведомые просторы.
Погоди-ка, поднимет Иван Андреевич поближе к глазам один из снимков, а ведь это Новороссийск.
В этот южный город Кравченко ездили в поисках «легкой жизни». И не нашли ее там.
«Вот тебе и скажи, что Кубань житница нашей родины, подумает Иван Андреевич, за границу пароходы с продуктами уходили, а у нас куска хлеба не было». И он окунется в новые воспоминания
Вот уже весна вступает полноправной хозяйкой на новороссийскую землю. Она несет людям тепло, надежду и первую после голодной зимы пищу щавель. Из него можно варить суп, кисель и даже печь лепешки. Горожане бегут в горы в надежде собрать немного съедобной травки. Вместе с другими Ваня с Митей. Весь день дети ползают на четвереньках по сырой земле, выдергивая едва пробившиеся ростки щавеля
Мои кормильцы, ласково встречает их вечером мать, и что бы я без вас делала?
И аккуратно выкладывает из стареньких котомок нехитрую еду, бережно собранную братьями для семьи.
Ох-хо-хо, тяжко вздохнет Иван Андреевич, продолжая перелистывать страницы альбома.
Неужто, сморчок этот я? улыбнется он, глядя на пожелтевшую фотографию худого болезненного мальчишки, гляди-ка. Еле ходил от голода, а ведь пятерки из школы домой носил. За отличную учебу даже в санатории побывал в Геленджике. И ворошиловским стрелком там стал
Из глубин памяти выплывает новая картинка
Ребята. встречает ребятишек воспитательница, у нас здесь работают кружки. Можете записаться.
Выбор настолько велик. Что Ванюшка теряется.
Ну, что ж ты, Кравченко, поторапливают его подростки, думай скорее.
Я хочу в стрелки, охрипнув от волнения, шепчет мальчик, и и в водолазы
Ну, с водолазом сразу не получилось. Костюм водолазный увидел испугался. Того и гляди, наденешь, а снять не сумеешь. Так и утонешь в нем. А вот стрелок из него вышел отличный. Иван Андреевич помнит, как это было
Винтовку плотно прикладываем к плечу, говорит руководитель кружка на первом занятии, теперь нацеливаем «мушку», расположенную на конце ствола, чуть ниже центрального круга мишени. «Мушка» должна точно совпадать с прорезью прицельной планки. Теперь аккуратно нажимаем указательным пальцем на курок
Бах! Бах! Бах! звучат выстрелы, и наступает тишина.
Вот это да! вдруг кричит кто-то, У Кравченко три «десятки»!
А потом, на пионерской линейке, вместе с высоким званием «ворошиловский стрелок» Ваня получил и заслуженную «награду» мисочку со сладостями: печеньем, конфетами, пряниками. Но не знал, ох, не знал тогда мальчик, что не раз еще придется ему держать в руках оружие
Иван Андреевич, смеясь, отведет взгляд от альбома и вдруг заметит на диване какое-то темное пятнышко.
Что такое? протянет он руку к уроненной когда-то семечке, а я уж думал, тараканы завелись.
И с отвращением поморщится: настолько не любит он этих насекомых.
Помнится, из-за этой самой нелюбви к ним в школе неприятная история получилась. Он тогда заканчивал седьмой класс
Кравченко, вызывает его учительница ботаники, расскажи-ка мне про таракана.
Вот те на, поднимаясь со стула, бормочет себе под нос Ваня, да я эту мерзость и в книжке видеть не могу, давайте я вам лучше про муху расскажу, просит он учительницу.
Какую еще муху? возмущается та, не нужны мне твои мухи. Я вам «таракана» задала, про него и рассказывай.
Не могу про таракана, упирается Ваня, не буду про него рассказывать
Ну что ты будешь делать с этим упрямым мальчишкой, если с детства привык он стоять на своем. Если готов доказывать свою правоту всем подряд, не взирая на лица. И уж если не любит он эту нечисть таракана, так и учить про нее считает для себя необязательным.
И вот, как репей среди роз, между многочисленными пятерками «засияла» первая в его жизни двойка.
На следующем уроке история повторилась, и на следующем снова
Бог ты мой, ужаснулся Ваня, заглядывая в конце четверти в школьный журнал. Напротив его фамилии плотной изгородью «красовались» двадцать три разляпистые хвостатые «пары». И все за «таракана»
«А интересно, вспомнив об этом, подумает Иван Андреевич, -как бы я поступил в той ситуации, если бы сейчас вновь вернуть ее? Наверное, так же. Тем более, что, в конце концов, учительница смирилась с моим нежеланием учить про таракана. А я, пересказав ей пол-учебника, запросто исправил двойки».
Тут его взгляд наткнется на последний снимок отца, и выражение лица в ту же секунду изменится.