Когда началась война и немцы встали на Вопи, многие, кто боялся, уехали. Председателя в армию призвали, а колхозную работу на Федосова оставили. Поэтому уехать он не смог, а дочь его не оставила.
А вчера, когда пришли немцы, эти двое сразу пошли к Федосовым. В общем, попытались федосовскую дочку силой взять, но та с помощью отца отбилась. Тогда те отомстили, сказали немцам, что хотят служить на них и готовы передать новой власти семью коммунистов.
Сами и вешали. Перед этим били. Немцы только смеялись и фотографировали.
Когда она закончила, повисла зловещая тишина. Слышно было только тяжелое дыхание нескольких десятков разъяренных мужиков, сдерживаемых только привычкой подчинения командирам. Затихли даже стонавшие подонки, чувствуя смерть.
Сссссуууккккиииии! Разорву! Степана душила ярость. Он ничего не видел, в черноте, затянувшей его глаза, стояла картина, нарисованная воображением его казненной жены. Он рванул стягивающий горло ворот гимнастерки. Разорву!
Подожди, Степан! за его плечо, уже подавшееся к сволочам, крепко ухватился капитан. Тот, забыв про висящий на груди ППД, начал рвать клапан кобуры ТТ.
Подожди! перехватывая его руку, повторил Васильев. Ответь! Что ты хочешь с ними сделать?
Расстреляю! Сейчас! И здесь же!
Нееет! Пуля это слишком легкая смерть! Ее еще нужно заслужить. Жаль, нет у нас времени. По-хорошему, можно было бы им обеспечить несколько часов жизни, все минуты из которых они бы мечтали о смерти. Например, посадить на кол. Но нельзя нам такими быть. Но и прощать тварей нельзя. А пуля это и есть для них прощение. Поэтому! Погибших снять и похоронить! Пожалуйста, покажите нам, где можно или нужно это сделать. А этих повесить. Только повесить так, чтобы они умирали долго. Как считаешь? Я прав?
Прав! ответил Гришин, уже справившийся с яростью. Это сделают мои бойцы. Это наше дело!
Дело наше общее, но в целом ты прав. А мои пока могилы для них приготовят, кивнул Андрей на снимаемые тела.
Когда Васильев и Трофимов вернулись с околицы, к ним подошел санинструктор Васильева.
Товарищ капитан! Вот документы командира немецкого подразделения.
И он протянул бумаги.
Так! И кто тут у нас? Так кровь на документах. Курт Ротман, майор, тридцать два года. Это все, что я смог прочесть по-немецки. Остальное нужно читать специалистам, но мне кажется, тут нет ничего особого. Письма Фотография. Видимо, жена с дочерью. В общем, удостоверение отдать разведчикам, остальное в печь!
А майора?
Он жив? удивился Васильев.
Да. Слепое ранение в грудь, потеря крови. Без сознания. Болевой шок я снял, повязку наложил. Получается, он не попал под светошумовые, успел выстрелить пару раз, хорошо не попал, иначе бы его добили, получил пулю в грудь, потерял сознание и упал.
Тогда удостоверение и письма в разведотдел, а фото верни ему. И отправь его в тыл в первую очередь. А там как судьба распорядится.
8 октября 2016 г.
Г. Вязьма
В девять утра 8 октября, когда Трофимов плодотворно трудился на «любимом» производстве, набивая на компе документы клиентов, неожиданно на мобильник отзвонился Дегтярев.
Леша! Добрый день! Такое дело собери сегодня вечером всю свою группу попаданцев у себя. Скажем в 18 часов. Сможешь?
Леша! Добрый день! Такое дело собери сегодня вечером всю свою группу попаданцев у себя. Скажем в 18 часов. Сможешь?
Привет, Дмитрий! А Гладкие
Я вопрос с ними сам решу. Их привезут к этому времени.
А что случилось?
Мне нужно с вами всеми пообщаться. Поэтому это, конечно, просьба вы ведь все сугубо гражданские люди, но крайне необходимо, чтобы присутствовали все.
Хорошо. Я обзвоню всех, если что-то не сложится, сообщу тебе.
Ну, тогда до вечера.
Заинтригованный этим звонком Алексей, не откладывая дела в долгий ящик, перезвонил Богомолову и Сараеву, сообщив о необходимости всем быть у него вечером. После чего порадовал жену гостями.
Действительно, к 18 часам уже знакомый «мерседес» привез чету Гладких.
Ну, снова здравствуйте всем! Похоже, наша компания становится уже некоей структурой. Или сектой, если хотите. Например, сектой попаданцев, войдя в зал и здороваясь со всеми за руку, произнес Андрей Гладкий. Как бы нам с Инной не пришлось менять место жительства, чтобы не срывать по причине удаленности наши обязательные ежевечерние встречи.
Смотри! Напророчишь! поддержал его Сергей. А вообще, кто что думает, зачем нас собрали?
Снова поговорить о секретности? подключился к беседе Александр.
Да вроде подписали уже все, что можно и что нельзя, усаживаясь в кресло, ответил Андрей. Подождем Дмитрия.
Дмитрий приехал с опозданием на 20 минут.
Здравствуйте всем присутствующим, и приношу свои извинения за опоздание, проходя в зал и пожимая руки мужчин, проговорил Дегтярев. Он был одет в полевой камуфляж, и, глядя на него, было понятно, что носил его Дмитрий не часто. Очень не часто. А очки в золотой оправе придавали ему вид «пиджака». Но это было ошибочное мнение. Он был потомственным офицером и отцом двух сыновей-офицеров. Очки он носил всегда. По крайней мере, на момент поступления в училище это было так. И это не было недостатком в глазах его товарищей. Отнюдь. Наоборот, его внешний вид и умение себя держать олицетворяли собой облик военного интеллектуала. Чего, по мнению далеких от службы людей, не могло быть по определению. Так вот, Дмитрий был опровержением этого мнения.