На фоне различных высказываний особенно резко прозвучало заявление бывшего министра иностранных дел ФРГ, руководителя фракции христианских демократов в бундестаге Г. фон Брентано. Выступая перед правлением фракции, он назвал поведение Брандта «неправильным». По его мнению, встреча с Хрущевым это внешнеполитический шаг, который относится к сфере ведения федерального правительства.
Еще накануне заседания правления фракции Брентано в самой резкой форме предостерегал против встречи Брандта с Хрущевым[66]. Яне могу себе представить, подчеркнул руководитель фракции христианских демократов, чтобы «Брандт оказался единственным жителем Западного Берлина, который ступит за заградительную стену»[67].
По поводу намечавшейся встречи П. А. Абрасимов позже писал: «В то время, когда я приступил к исполнению своих обязанностей в качестве посла СССР в ГДР, В. Брандт довольно активно нащупывал почву относительно возможности встречи с главой советской партийно-правительственной делегации, которая ожидалась на VI съезде СЕПГ Как стало известно в дальнейшем, далеко не все в Бонне, а также в Вашингтоне, Лондоне и Париже разделяли намерения В. Брандта. Более того, во всех названных столицах, особенно в Бонне, к его замыслам отнеслись, мягко говоря, более чем сдержано. Поэтому В. Брандт действовал очень осторожно»[68].
По поводу намечавшейся встречи П. А. Абрасимов позже писал: «В то время, когда я приступил к исполнению своих обязанностей в качестве посла СССР в ГДР, В. Брандт довольно активно нащупывал почву относительно возможности встречи с главой советской партийно-правительственной делегации, которая ожидалась на VI съезде СЕПГ Как стало известно в дальнейшем, далеко не все в Бонне, а также в Вашингтоне, Лондоне и Париже разделяли намерения В. Брандта. Более того, во всех названных столицах, особенно в Бонне, к его замыслам отнеслись, мягко говоря, более чем сдержано. Поэтому В. Брандт действовал очень осторожно»[68].
Несмотря на все препятствия, казалось, что встреча Хрущева с Брандтом состоится. Но в последнюю минуту она сорвалась.
Хрущев так описывал происходившие события: «Вчера (17 января 1963 г. Р. Д.) ко мне в 8 часов хотел приехать господин Брандт. Через своих людей он заявил, что он хотел бы побеседовать со мной. Я сказал, пожалуйста, я согласен и в 6 часов мне позвонили и сказали, что господин Брандт будет в 8 часов. В 7.30, или, скорее это было в 7 часов, я получил от господина Брандта сообщение, что он извиняется, но приехать не может. Его сенаторы заявили, что они немедленно уйдут в отставку, вся его коалиция развалится, если он приедет. Я сказал, пожалуйста, пожалуйста, я вас не приглашал и не обижусь, если вы не приедете»[69].
Окружение Брандта вину за срыв встречи сразу же возложило на лидеров западноберлинского ХДС. Показательна трактовка причин срыва встречи западноберлинским сенатором по внутренним делам Г. Аль-бертцом, одним из самых близких к Брандту политиков. В изложении В. И. Быкова и Ю. А. Квицинского[70], второго и третьего секретарей советского посольства в ГДР, она выглядела так: «Мы (окружение Брандта Р. Д.) были готовы к встрече с Хрущевым, которая сорвалась в результате подлой позиции со стороны ХДС. Как ему (Альбертцу Р. Д.) стало известно позднее, руководство ХДС во главе с Ф. Амреном уже в 12.15 часов 17 января приняло решение саботировать встречу и выдвинуть угрозу о разрыве коалиции. Однако об этом решении стало известно лишь после того, как Брандт дал согласие на встречу. Нанеся этот предательский удар в спину, ХДС сейчас использует срыв встречи для дискредитации Брандта»[71].
Правильное ли решение принял Брандт, отказавшись от встречи с Хрущевым? «Многие говорят, отвечал на этот вопрос Альбертц, что Брандт должен был пойти на встречу, даже если она повела бы к разрыву коалиции с ХДС. Я был с Брандтом в эти часы и во время принятия окончательного решения. Конечно, можно было бы встретиться с советским премьер-министром, но в этот моменте не было ясности, как среагируют на встречу партии и население Западного Берлина». Брандт опасался, что на следующий день он, не имея позитивных результатов от встречи с Хрущевым, остался бы и с разбитой коалицией, добавил сенатор. По его словам, правящий бургомистр хотел организовать встречу с Хрущевым на следующий день, 18 января, однако это оказалось невозможным «не по вине Брандта»[72].
По мнению Быкова и Квицинского, население Западного Берлина не понимало причин срыва встречи. Аргументы, выдвинутые Альбертцом, «не показались слушателям достаточно убедительными, в частности обвинение ХДС в предательском ударе в спину. Выступавшие (на встрече с Альбертцом Р. Д.), по виду рабочие, заявили, что СДПГ и ХДС достаточно хорошо знают друг друга, будучи много лет в коалиции, и что Брандт должен был правильно оценить обстановку и реакцию населения и пойти на разрыв коалиции. Брандту просто не хватило мужества на подобный шаг»[73].
Западноберлинская организация Свободной демократической партии (СвДП), находившаяся тогда в оппозиции к сенату Брандта, использовала срыв встречи как повод для острых атак и против СДПГ, и против ХДС. Выступая 8 февраля 1963 г. на предвыборном собрании, заместитель председателя западноберлинской СвДП Х.-Г. Хоппе подверг резкой критике «берлинскую политику» обеих партий. Он обвинил их в том, что они оказались неспособными пойти на разумный политический риск, когда зашла речь о возможности встречи Брандта с Хрущевым. Брандт, по словам Хоппе, так и не смог дать «удовлетворительное объяснение причин своего отказа от встречи с Хрущевым»[74].