Что было дальше, рассказывает Захарченко:
Я спросил Ходаковского: «Чем могу помочь?», и получил ответ: «Прикрывай, если сможешь, левый фланг, или нас возьмут в окружение». Мы с частью моих бойцов сразу ринулись с «корабля» в бой, потом удалось организовать отступающих ополченцев они потеряли командование, неразбериха была страшная, и те люди, которые отступали, просто не понимали, что делать. Мы стремительно собрали ещё взвод, около 30 человек, закрепились, и буквально через полчаса подошла первая рота «Оплота», заняла оборону от церкви до самого «Метро». После укрепления мы отбили две атаки, и я перешёл в командный пункт Ходаковского. Картину боя мы наблюдали непосредственно с передовой. С этого момента и до самой глубокой ночи мы не ушли, пока последние ребята не покинули аэропорт.
Потом до пяти часов утра по посёлку выводили отступивших, разбитых, подавленных людей, боролись с диверсантами, которых запустили из аэропорта, и 27 мая в 6 утра я пришёл домой. Я уже тогда был ранен, но, если честно, ничего сначала не понял. Задача украинских силовиков была: заманить все силы ополчения в аэропорт. Счастливая случайность, что заходили не все сразу. Если бы зашли с двух сторон, кольцо бы замкнулось. За один день мы потеряли бы всю «армию», то есть все подразделения, которые стояли в Донецке: 90 % местных ополченцев находились в аэропорту к тому моменту. Мы тогда не имели достаточного опыта. Некоторые подразделения были просто толпой мужиков с оружием Аэропорт дал нам хороший урок, мы его поняли.
Общие потери ополченцев в тот день составили 35 человек. Украинские СМИ сообщили о 200 убитых.
Вице-премьер правительства ДНР Александр Тимофеев позывной Ташкент, который был в том бою рядом с Захарченко, потом показывал мне дерево, за которым он прятался во время очередной атаки одного из украинских вертолётов.
Надо сказать, что Ташкент рослый и богатырского телосложения мужичина был примерно в два раза шире этого дерева.
Хохоча, он рассказывал, как пытался стать меньше, ниже, незаметней, а крону в тот момент буквально состригали у него над головой.
Я рядом с ним стоял, минут десять спустя дорассказал мне Захарченко в машине. Слышу, он бубнит что-то. Прислушался: а он «Отче наш» читает
И Захарченко потешно изобразил, каким голосом Ташкент читал молитву.
Но пока он изображал, я услышал, что сам Захарченко молитву эту знает назубок
Потом нас украинский снайпер в посадке возле аэропорта держал часов шесть, продолжал Захарченко. Залегли и лежим, деваться некуда. Шесть часов! Все анекдоты пересказали, какие помнили!
На войне, как обычно, всё рядом: смех, смерть.
С самого начала войны и все первые трудные годы главой министерства связи ДНР был Виктор Яценко. Признаться, я поначалу был озадачен тем, что он уже министр: Яценко очень молодо выглядел.
Потом удивился тому обстоятельству, что Яценко отец двух детей и он перевёз их, вместе с женой, из Херсона сюда, в Донецк во фронтовой город.
Следом меня вовсе ошарашило известие о том, что он полковник армии ДНР.
Полковника Яценко получил личным приказом Захарченко.
С другой стороны, а что мы хотим имело место не просто гражданская война, но ещё и становление новой государственности. Вот уж где можно было воочию наблюдать вертикальную мобильность.
Ты чем занимался в Херсоне? поинтересовался я.
Производство картриджей и совместимого расходного материала для лазерной техники.
Ничего не знаю об этом, но круто. Как там жизнь, в Херсоне?
Херсон это большое болото. Город морских академий и мореходок. Ежегодно город выпускает порядка 12 тысяч выпускников. И вот эти 12 тысяч человек могут трудоустроиться в любой точке мира. Через 2, 3, 4, 5 лет человек, который выпустился, либо старпомом, либо механиком, либо ещё кем-то получает от 7,5 до 25 тысяч долларов в месяц на какой-нибудь барже. И вот ситуация в городе, где нет вообще производства в любом торговом центре каждые шесть метров ювелирный магазин. Выходишь из торгового центра каждые шесть метров ломбард. Это я называю «херсонский круговорот золота». Моряк жутко кутит на протяжении 34 месяцев, пока он дома. Машины покупает и тому подобное. Убитый город, почти нет дорог, но есть шикарнейшие тачки, шикарнейшие рестораны в Донецке, наверное, нет такой кухни в ресторанах, как в Херсоне. Такая специфика: город для моряков и блядей. Вот почему и протеста нет: нормальный мужик ушёл в море.
Протест ушёл в море, повторил я.
Да, а все, кто остались, они обслуживают 3040 тысяч человек, которые периодически возвращаются королями и оседают там.
А ты кем там работал? Наёмным менеджером?
У меня было собственное производство. На самом деле деньги, которые у меня были, я заработал на Олимпиаде в Сочи. Я занимался подрядами по строительству СКС, WI-FI, оснастил отель «Radisson Blu» на побережье Имеретинской бухты. И когда встал вопрос, что делать и куда везти деньги, я решил, что нужно ехать только к себе на родину, в Херсон. Туда я и привёз заработанное в 2013 году. Основал производство, подготовил филиалы во Львове, в Черновцах, и решил открывать офис в октябре-ноябре. Но началась вся эта суматоха и в декабре я уже был в Киеве, в Мариинском парке на Антимайдане.