Участие дворян со всех регионов России в кампании по созыву и в работе Уложенной комиссии 17671774 годов не только стимулировало процесс выработки единых корпоративных интересов дворянства, но в еще большей степени и в первую очередь обеспечивало вполне различимый процесс выработки особой провинциальной идентичности, шедший параллельно с выработкой общесословной дворянской идентичности.
Екатерина Болтунова
«Здесь целая губерния в лице ее избранных»
Социальные иерархии в региональных шествиях Печального кортежа Александра I (1826)[144]
13 марта 1826 года Петербург проснулся в ожидании грандиозного и печального зрелища, о котором писали газеты и объявляли разъезжавшие по городу глашатаи: в столице готовились к похоронам императора Александра I. Гроб монарха, стоявший в Казанском соборе, сняли с катафалка, представлявшего собой «Храм Славы, блестящий, как яркая звезда среди полуночи»[145], вынесли на Невский проспект и поставили на роскошно декорированную колесницу. Под звуки пушечных выстрелов и печальный перезвон колоколов шествие тронулось через центр города к Петропавловской крепости. За гробом покойного монарха шел молодой император Николай I, представители монаршей фамилии и двор. Здесь же шествовали члены Сената, Синода и Государственного совета, генералы и офицеры, придворные и чиновники, профессора и учителя, купцы и ямщики одним словом, вся столица огромной Российской империи[146].
Социальное многообразие было представлено наряду с разнообразием территориальным: шествие было «закутано» в бесчисленные флаги и знамена, составлявшие вместе визуализированный императорский титул. Здесь же несли гербы более 40 земель от Ярославля до Казани, от Нижнего Новгорода до Перми, от Курляндии до Кабарды[147]. За гробом императора прошли министр-секретарь Царства Польского и статс-секретарь Великого княжества Финляндского[148], грузинские царевичи, карабахский хан, калмыцкие князья[149], а также чины Российско-американской компании, представлявшие интересы империи на Аляске. Столь же репрезентативно был представлен и конфессиональный ландшафт империи. Колесницу императора сопровождало православное духовенство, а священники евангелической и армянской церквей, выйдя из дверей храмов на линию с Невским проспектом, «при приближении процессии в безмолвии, подобающем для благодарения и благоговения, кадили августейшему усопшему»[150]. Любой, кто наблюдал за петербургским действом, должен быть увидеть: империя покойного Александра I была разнообразной и обширной, а ее границы простирались за пределы евразийского континента[151].
Представленный в петербургском шествии образ власти, территории и существующего в Российской империи социального порядка был уникальным в своей всеохватности и детализации, однако он не был единственным. С момента смерти императора до его похорон прошло немало времени: Александр I скончался в Таганроге, за 2 тысячи верст от своей столицы, а путешествие Печального кортежа от берегов Азовского моря к Балтике заняло несколько месяцев и затронуло сразу несколько географических и политических зон. По пути в столицу тело императора в церемониальном порядке было провезено по территории нескольких российских губерний и через ряд крупных городов европейской части страны, таких как Харьков, Белгород, Курск, Тула, Москва и Новгород, и множество уездных центров и сельских поселений[152]. Повсюду в Харькове и Новгороде, Курске и Орле, Серпухове и Мценске вокруг гроба покойного Александра I выстраивались шествия, собиравшие вместе людей конкретной территории от губернатора до учителей уездного училища, от многочисленных судейских до казначея, землемера и архитектора. Здесь же размещались представители всех социальных слоев от городских цеховых до дворян.
Отметим, что последний путь императора Александра I задокументирован исключительно подробно: в Российском государственном историческом архиве (РГИА) сохранились тома материалов, которые были собраны петербургской Печальной комиссией. Здесь отложились описания упомянутых выше процессий в губернских и уездных городах под названием «Журнальные записки о печальном шествии». Эти документы, подробные и часто снабженные изображениями устраиваемых в местных церквях катафалков, отсылались губернаторами территорий новому императору Николаю I. Даже при беглом взгляде на этот комплекс источников становится понятно, что шествия на региональном уровне заметно отличались от представленного в столице, и дело здесь не только в различии масштаба мероприятий. Последнее кажется вполне закономерным: объем ресурсов, задействованных для оформления процессий в столице и в регионах, был несопоставим. Петербургские похороны Александра I были оплачены из государственной казны и обошлись в колоссальную сумму 840 тысяч рублей[153], а оплата региональных церемоний (кроме московского шествия) возлагалась на дворянство конкретной губернии[154]. Куда менее предсказуемой, однако, оказывается зафиксированная в источниках вариативность в формах презентации социальной картины того или иного региона.