Сравним региональное преимущество кластера Иваново Тейково перед Оренбургом, который не был центром текстильного производства и где социальная база производства была иной. В Оренбурге существовала давняя и успешная традиция текстильного производства, созданная распространенными ручными мануфактурами, продукция которых продавалась в том числе и за границу. Работа здесь, как и в Центральной России, также в основном велась на дому ткачихами-крестьянками. Оренбургские пуховые платки ткались из шерстяной пряжи, сделанной из козьего пуха. Считается, что это производство возникло как специализированная форма кустарного промысла в XVII веке, после того как казаки усовершенствовали технологии, заимствованные у степных кочевников. В дальнейшем улучшить эти технологии в XVIII веке помогла деятельность Петра и Елены Рычковых. Последней в 1770 году была «присуждена золотая медаль Вольного экономического общества за несравненное качество вручную спряденных и вязаных товаров»[89]. Хотя попытки экспортировать пух или коз с целью расширить рынок сбыта потерпели неудачу, сами платки во второй половине XIX века выставлялись на международных выставках и продавались как предмет роскоши в Великобритании[90]. Рычковы сыграли ключевую роль в организации производства и вывода оренбургских пуховых платков на рынок. Это производство, впрочем, не требовало повседневного контроля, какой присутствовал в хозяйстве помещицы Чихачёвой. После смерти Рычковых производство платков не стало менее популярным и процветало при новых поколениях предпринимателей и промышленников. Трудовые навыки традиционно сохранялись внутри семьи: за разведение коз обычно отвечали отцы и сыновья, а жены и дочери пряли шерсть и вязали платки.
Если дореформенное Иваново Тейково может служить примером поместного производства, то Оренбург до наших дней остается моделью производства ремесленного, немеханизированного и сосредоточенного прежде всего в индивидуальных хозяйствах. При этом в последнем случае продукция выходила на обширный рынок далеко за пределами региона с помощью посредников. Эта форма протоиндустриализации наиболее близка канонической (британской) схеме. Однако такое производство совершенно не обязательно должно переходить в какую-то более развитую стадию. Показательно, что в Оренбурге этого и не произошло. Я полагаю, что описанную модель точнее будет назвать ремесленной[91].
Советский период истории оренбургского текстильного производства подтверждает такое определение: советская власть признала экономическую ценность этой «кустарной промышленности» и по-марксистски решила подтолкнуть ее к превращению в настоящую городскую индустрию, введя государственный контроль за средствами производства. Если в дореволюционный период женщины пряли и ткали дома, обучаясь соответствующим навыкам и передавая их друг другу и дочерям, то теперь их переводили в большие помещения, называемые «фабриками». При этом, как ни парадоксально, форма работы совершенно не изменилась ни на одном технологическом этапе механизировать и автоматизировать производство платков невозможно даже сейчас[92]. Новое «фабричное» пространство повлияло на способы передачи навыков и обучение узорам, но ни в экономическом, ни в технологическом отношении никакой роли не сыграло: оба эти аспекта были доведены до совершенства еще в XVIII веке.
Другие локальные примеры ручной выделки тканей пока изучены слабо и, что не менее важно, не соотнесены с историческим контекстом. Еще в конце XIX века Софья Давыдова исследовала производство коклюшечных кружев в России. Ее работы включают в себя обзор производства по регионам и множество технологических деталей[93]. Вероятно, оттуда взято пояснение к одной из иллюстраций в альбоме о пятисотлетней истории текстиля под редакцией Дженнифер Харрис. На одной из иллюстраций можно увидеть прекрасный льняной полог для кровати, обшитый по краям коклюшечным кружевом и сделанный, как указано в пояснении, в конце XVIII века. Он представляет собой «домашнюю вышивку типичного для той эпохи качества, выполненную в мастерской, какие существовали при очень богатых домохозяйствах»[94]. Историки искусств и специалисты по истории тканей отмечали существование таких деревенских и исключительно ручных производств, продукция которых была востребована, что часто приносило неплохую прибыль владельцам, тем не менее в обзорах российской экономики такие производства почти никогда не фигурируют.
Если дореформенное Иваново Тейково может служить примером поместного производства, то Оренбург до наших дней остается моделью производства ремесленного, немеханизированного и сосредоточенного прежде всего в индивидуальных хозяйствах. При этом в последнем случае продукция выходила на обширный рынок далеко за пределами региона с помощью посредников. Эта форма протоиндустриализации наиболее близка канонической (британской) схеме. Однако такое производство совершенно не обязательно должно переходить в какую-то более развитую стадию. Показательно, что в Оренбурге этого и не произошло. Я полагаю, что описанную модель точнее будет назвать ремесленной[91].