Так или иначе эксперименты и новшества окупились. Спустя сто лет после правления королевы Елизаветы I население Англии составляло почти 7 миллионов человек, что значительно превышало 4 миллиона времен Черной смерти; при этом зерна теперь хватало на всех. Страна самостоятельно обеспечивала себя всеми злаками, кроме овса, который завозился из Ирландии. Цены на продовольствие сместились в умеренный диапазон. Британия экспортировала зерно «всех сортов в Африку, на Канары, в Данию и Норвегию, Ирландию, Италию, Мадейру, Ньюфаундленд, Португалию, Россию, Шотландию, Швецию, Венецию, на Гернси и в английские колонии»[117]. Объемы экспорта были незначительными по нынешним меркам, но существенно стимулировали внутреннее производство. По словам Даниеля Дефо, Британия стала «страной хлебов», не знающей массового голода. Интенсивное развитие сельского хозяйства и разнообразие зерновых культур защищали ее от плохих урожаев.
Причинами перемен были прежде всего стремление фермеров совершенствовать свои методы, а также попытки частных землевладельцев приспособиться к холодной погоде, более сложным условиям земледелия и новым возможностям рынка. К 1660 году голландские иммигранты уже завезли более холодостойкую репу в Восточную Англию, где ее высаживали в сентябре, после сбора урожая, на земле, которая должна была стать залежью. Этой репой кормили дойных коров, а также бычков для продажи в Лондоне. Фермеры с энтузиазмом принялись выращивать репу из-за прохладной и сухой погоды. Весенние засухи часто приводили к неурожаю сена, а зеленая ботва репы отлично его заменяла. В 1661 году церковный староста из Хингема в графстве Норфолк жаловался на сушь и недостаточное количество заготовленного на зиму сена. К счастью, в июле шли дожди и «потребность в сене была удовлетворена за счет выращивания репы»[118]. В Уилтшире фермеры разводили овец на заливных лугах, а их навозом удобряли пашни на возвышенностях. Тысяча овец за одну ночь могла унавозить полгектара. Наиболее впечатляющие перемены произошли в Восточной Англии, где заболоченные низменности были населены пастухами, птицеловами и рыбаками, испытывавшими глубокое недоверие к чужакам. В XVII веке голландский инженер Корнелиус Вермюйден, работая на государство и крупных феодалов, осушил более 155 000 га болот, создав одни из самых богатых пахотных земель в Британии. Торфяники засеивались в основном овсом и кормовой сурепицей (последнюю тоже завезли из Голландии) и вскоре стали высокопродуктивными территориями выращивания пищевых и технических культур. Прибрежные болота вдоль побережья Линкольншира дренировались и использовались в качестве овечьих пастбищ. Английские фермеры постепенно освобождались от тирании злаков, которая во Франции продержалась еще два столетия.
Новые культуры, новые методы сельского хозяйства, широкое использование удобрений и совершенствование дренажа все эти улучшения происходили прежде всего в восточных и западных регионах. На плодородных землях Центральной Англии все еще практиковалась архаичная система открытых полей, где крестьяне обрабатывали пашню, разделенную на узкие полосы. Такое общинное земледелие не располагало к экспериментам и частным инициативам. Но даже в самом сердце натурального сельского хозяйства происходили перемены, поскольку общины занимали прежде бесплодные участки, обносили их изгородью и использовали как отдельные поля. Бóльшая часть этих земель тщательно осушалась, обрабатывалась новейшими методами и зачастую засеивалась репой и другими корнеплодами. Многие фермеры, верные старым обычаям, видели преимущества новых методов земледелия. Но эти методы нельзя было внедрить в полной мере без огораживания больших земельных участков.
В целом огораживание означало прекращение общественных прав на сельские и приходские земли[119]. Раздробленные участки на открытых полях объединялись в единые владения. Обычно они обносились забором или изгородью и становились «обособленным имуществом» иными словами, оставались в исключительном пользовании частных собственников или их арендаторов. Огораживание началось еще в Средние века с создания обширных монастырских поместий и постепенного превращения многополосных полей и общинных земель в более крупные и эффективные хозяйства, в основном для увеличения производства шерсти. По большей части этот процесс происходил за счет неформальных переговоров между семьями и частными лицами, собственниками и арендаторами с очевидной целью наиболее рационально скомпоновать сельскохозяйственные угодья. К 1650 году большинство крестьян поняли, что огораживание единственный способ вырваться из порочного круга существования от урожая к урожаю под постоянной угрозой голода. Общинное хозяйство не было выходом, поскольку земля не могла приносить больше без надлежащего дренажа и удобрения. Для унавоживания полей нужно было много скота, что в свою очередь требовало солидного запаса кормов в эпоху частых холодных зим. Огораживание позволяло фермерам совмещать выращивание зерновых культур с разведением животных. Вместо вспашки земли под пар можно было выращивать клевер и другие кормовые культуры, которые обогащали почву азотом и восстанавливали ее плодородие. Новый цикл осушения и подготовки почвы, выпаса скота и севооборота помогал удвоить продуктивность.