18 сентября 1588 года
Записи о погоде в вахтенных журналах капитанов Армады стали объектом тщательного метеорологического анализа. По современным оценкам, максимальные порывы ветра достигали 4060 узлов, приближаясь к ураганным. В ряде случаев скорость ветров в струйном течении с июля по сентябрь превышала максимумы, зафиксированные в течение соответствующих месяцев 19611970 годов, а возможно, и более длительного периода XX века. Необычайно ветреная и ненастная погода совпала с высоким градиентом температур, вызванным активным продвижением полярных льдов на юг от Исландии, Восточной Гренландии и мыса Фарвель. В 15861587 годах английский мореплаватель Джон Дейвис, искавший Северо-Западный проход, обнаружил, что моря между Исландией и Гренландией скованы льдом. Та же ледовая обстановка, вероятно, сохранялась и в 1588 году.
18 сентября 1588 года
Записи о погоде в вахтенных журналах капитанов Армады стали объектом тщательного метеорологического анализа. По современным оценкам, максимальные порывы ветра достигали 4060 узлов, приближаясь к ураганным. В ряде случаев скорость ветров в струйном течении с июля по сентябрь превышала максимумы, зафиксированные в течение соответствующих месяцев 19611970 годов, а возможно, и более длительного периода XX века. Необычайно ветреная и ненастная погода совпала с высоким градиентом температур, вызванным активным продвижением полярных льдов на юг от Исландии, Восточной Гренландии и мыса Фарвель. В 15861587 годах английский мореплаватель Джон Дейвис, искавший Северо-Западный проход, обнаружил, что моря между Исландией и Гренландией скованы льдом. Та же ледовая обстановка, вероятно, сохранялась и в 1588 году.
Циклоны, от которых пострадала Непобедимая армада. Данные взяты из книги Хьюберта Лэмба и Кнуда Фриденталя «Historic Storms of the North Sea, British Isles and Northwestern Europe» (Cambridge: Cambridge University Press, 1991).
Общие характеристики погоды в июле 1596 года.
Самым холодным десятилетием XVI века были 1590-е. Через три года после триумфального разгрома Непобедимой армады плохие урожаи 15911597 годов сильно ударили по Англии. Очевидец писал: «Каждый сетует на скудость этого времени». Во многих графствах вспыхивали продовольственные бунты: бедняки протестовали против огораживания общинных земель ради создания более крупных и производительных хозяйств. Хуже всего пришлось городским жителям. В Барнстапле (графство Девон) некто Филип Вайот писал в 1596 году: «За весь этот май не было сухого дня или ночи На рынок привозят небольшое количество зерна, [и] у горожан нет на него денег. За те крохи, что поступают на рынок, возникают толчея и схватки и такой крик, подобного которому никогда не слыхали»[100]. В таких городах как Пенрит на северо-востоке страны, смертность от голода выросла почти в 4 раза.
Английские монархи династии Тюдоров правили тремя с лишним миллионами подданных, и их постоянно беспокоила угроза дефицита хлеба и голода. Англия была страной земледельцев, еле сводящих концы с концами, чьи орудия и способы обработки почвы мало изменились со времен Средневековья[101]. У властей было достаточно причин для беспокойства, поскольку урожайность была низкой. Даже на лучших землях два бушеля посеянной пшеницы, по объективным оценкам, должны были приносить от 8 до 10 бушелей урожая, что обеспечивало слишком небольшой запас прочности на случай недорода. «Хорошие» урожаи фермеры собирали примерно в 40 % случаев. Обычно за тремя-четырьмя благополучными годами следовали четыре плохих, пока погодные условия не менялись и не наступало улучшение[102]. Соответственно колебались и цены на еду. Подорожание сильнее всего било по бедноте и порождало в среде растущего городского населения глубокое недоверие к селянам. Во времена неурожаев и нехватки зерна ширились подозрения в сокрытии запасов. Проповедники со своих кафедр обличали спекулянтов словами из Книги Притчей Соломоновых: «Кто удерживает у себя хлеб, того клянет народ», но без особого эффекта[103]. Англия, как и вся остальная Европа, по-прежнему не имела масштабной инфраструктуры для перевозки зерна из деревни в город или из одного региона в другой, чтобы решать локальные проблемы с продовольствием. Даже после окончания последнего массового голода на юге Англии в 1623 году угроза нехватки еды всегда маячила где-то рядом.
Места первых поселений европейцев в Северной Америке.
В молодых европейских колониях Северной Америки земледелие было столь же непростым занятием. Годичные кольца болотных кипарисов, растущих вдоль рек Блэк-уотер и Ноттоуэй на юго-востоке Вирджинии, помогают объяснить, почему большинство людей здесь говорят по-английски, а не по-испански[104]. Кипарисы хранят память о нескольких периодах сильных засух между 1560 и 1612 годами, когда европейцы селились вдоль побережья на территории Вирджинии и Каролины.
В 1565 году, в разгар чрезвычайно засушливого десятилетия, испанские колонисты обосновались в Санта-Элене на побережье Южной Каролины. Поселенцы с самого начала сталкивались с трудностями, а впоследствии не выдержали еще более сильной засухи 15871589 годов. Столица испанской Флориды была перенесена в Сент-Огастин. Эвакуация началась в то же время, когда британские переселенцы пытались основать колонию на острове Роанок в Северной Каролине. В последний раз британцы видели поселенцев Роанока 22 августа 1587 года, в разгар самого засушливого сезона за последние 800 лет. Уже тогда соседи поселенцев, коренные американцы, были обеспокоены плохим состоянием посевов. Засуха продолжалась еще два года и вызвала продовольственный кризис как среди местных индейцев-кроатоанов, так и среди колонистов. Поскольку последние в значительной степени зависели от кроатоанов, это должно было усугубить и без того серьезную нехватку пищи. Многие историки критикуют жителей Роанока за неумение планировать и недостаточное понимание того, как они собирались выживать при явном отсутствии интереса к ним со стороны Англии. Но засуха 15871589 годов разрушила бы любые, даже самые лучшие планы.