«Командор! Идемте за стол», позвал разрушитель чудесных мгновений, и сероглазый мужчина выпустил меня, чтобы обменяться шутками с приятелем и уйти за стол.
Ушел, чтобы потом сниться мне в неприличных снах все то недолгое время, которое организм сумел урвать для сна.
И, о боги, мое подсознание окончательно спятило, потому что мы с сероглазым красавчиком предавались блуду в библиотеке! И там было столько самых разнообразных поз И я кричала тако-о-ое
Схватившись за гудящие виски, я тихонько взвыла от неловкости и испытала кратковременный приступ сгореть со стыда.
Все. Больше не пью.
Эдвард вяло поднял руку в знак согласия.
Оглушительно гремя, шаркая и сопя, в комнату вошел бодрый, как молодой козлик, дорвавшийся до соседского огорода, Рычай. Верзила оказался единственным в нашей бравой компании, перед кем спасовало похмелье.
Я ПРИНЕС КУВШИН С ВОДОЙ!!! заорал верзила.
Нет, возможно, он сказал это тихо и даже с сочувствием, но убитые алкоголем клетки восприняли фразу как оглушительную какофонию ударных инструментов, каждый из которых колотил по очагу боли в центре черепушки.
ТЕССА, ДЕРЖИ СТАКАН!!! ЭД МММ, ДРУГ! НЕМНОГО РАНОВАТО ДЛЯ ЙОГИ!
Уйди, взмолилась я.
Умри, простонал Эдвард, не меняя положения «попа кверху».
Рычай оценил наше состояние не стояния и поспешил убраться из гостиной. Он ушел, но грохот от его тяжелой поступи ещё долго блуждал внутри моей черепной коробки, отскакивая от стенок, множась эхом и отдаваясь ноющей болью в челюсти.
Прошло еще около трех часов, прежде чем я смогла отскрести свои разбитые телеса от кресла и подняться наверх.
После продолжительного душа, борьбы с постоянно прилипающей шторкой и последовавшим признанием в любви к огромным пушистым полотенцам, стопочкой сложенным в ящике рядом, я протерла запотевшее зеркало.
Я давно смирилась с собственной внешностью, но до конца так и не привыкла. Всякий раз, глядя в зеркало, я слово находила кого-то нового. Вот сегодня, к примеру, зеркальная поверхность демонстрировала растрепанное чучело. Моей помятой роже мог бы позавидовать любой ночной кошмар, а проходящий мимо художник бросился бы зарисовывать будущий шедевр под названием «девочка с похмелья».
Решив, что мне нужен допинг и, чем скорее, тем лучше, я поползла на запах кофе.
На кухне хозяйничал Уинслоу.
Вид бледного дворецкого в идеально черном костюме и нежно-голубом переднике в белый горошек вызвал секундный приступ умиления, после чего я заметила пирог с яблоками, накрытый полотенцем.
Уинслоу, молю, скажи, что он отравлен, простонала я, присаживаясь к столу и подпирая рукой все ещё гудящую голову.
Я как раз пребывал в нерешительности посыпать сахарной пудрой или, как обычно, крысиным ядом? сообщил фанат отравы и с ужасным стуком поставил передо мной стакан с мутной жидкостью. Держите, Тесса, мой фирменный рецепт борьбы с похмельем. Пейте, он не отравлен, утешил Уинслоу, наблюдая за тем, в каких сомнениях я принюхиваюсь к напитку.
Я пожала плечами, залпом осушила напиток и моментально ощутила чудотворный эффект.
Уинслоу, вы святой!
Все так говорят, с удручающим спокойствием произнес этот великий изобретатель лекарства от похмелья.
Он отвернулся, подхватил турку и крохотную чашку из супертонкого фарфора. Пока черная струйка медленно наполняла емкость, я осмелилась спросить то, что меня уже давно мучило:
Уинслоу, а что случилось с хозяином этого места? Его рука выглядит жутко, а рассказ о том, как все случилось, на редкость неправдоподобен.
При всем моем уважении к наследнику рода, перебил дворецкий, но сэр Данте здесь не главный. Хозяином замка является Север Праймус, самый сильный некромант этого столетия. К слову, вы заняли его покои.
Пара ловких взмахов ножом и на блюдце лежит кусок яблочного пирога, а рядом ждут своего часа две солонки с белым порошком.
Правда? А он не будет возражать, что я заняла его спальню?
Если дворецкого и огорчил мой выбор в пользу сахарной пудры, то Уинслоу этого никак не показал. Он снял фартук и налил ещё один стакан, предположительно для воскрешения Эдварда.
Хозяин уже шесть лет не возвращается в «Когти ворона». Война требует его постоянного присутствия в гарнизоне.
А мы разве с кем-то воюем? искренне удивилась я, треская пирог.
Кстати, жутко вкусный.
Уинслоу помолчал, разглядывая кружащиеся в воздухе пылинки. Взяв со стола стакан, дворецкий пошел к двери, но уже у выхода остановился и, не поворачивая головы, сухо сообщил:
Мир всегда воюет.
Уже допив кофе и убрав после себя со стола, я сообразила, что дворецкий так и не ответил на мой вопрос, что в действительности случилось с Данте Праймусом.
* * *На улице был самый рассвет весны. То особое время, когда грязь ещё не просохла, деревья набухли почками, а небо, точно нерешительная девочка перед вечеринкой, по много раз переодевается из голубого в угрюмо-серый.
Неудивительно, что вечером небо стало походить на огромный заплаканный кровоподтек и разразилось оглушительной грозой.
Замок сразу потемнел и наполнился сыростью.
Спасаясь от апатии, я поднялась к себе, точнее, в комнату загадочного Севера Праймуса, хозяина, со слов дворецкого, и редкостного упрямца, по мнению его же братьев.