В разбойников. Хочешь быть их главарём?
Да, обрадовано ответил Витя.
Тогда слушай меня внимательно.
Мария подошла к Вите поближе и тоном заговорщика начала рассказывать подробности.
Так вот, ты со своей бандой грабишь банки. Полиция с ног сбилась, разыскивая тебя, а ты каждый раз, словно невидимка, ускользаешь от них. И за это они прозвали тебя неуловимым. Ну как, нравится?
Нравится. А дальше что?
А дальше тебя всё-таки поймали и отправили на каторгу к нам на огород. Теперь тебе, как каторжанину, нужно прополоть здесь все грядки. А я буду надсмотрщиком и буду показывать тебе, где и что нужно полоть.
У-у, ещё чего? разочарованно заскулил Витя. Сама пропалывай свои грядки. Я не хочу в такую игру играть.
Ты что, не хочешь быть главарём?
Нет, не хочу.
Эх, ты, слабак! Ну и слоняйся тогда здесь рядовым и никому не нужным мальчишкой.
Ну и послоняюсь.
Ну и слоняйся.
Мария с пренебрежением посмотрела на Витю, но тут заметила, как через соседский забор перелез Семён.
А ты откуда? с удивлением спросила она у него.
Соседка попросила помочь сорняки повыдёргивать, устало произнёс Сеня. Вот я и поразмялся маленько.
Какая соседка? не поняла Мария.
Тётя Аня.
Ты что, на солнце перегрелся? с недоумением произнесла Мария. Она пять дней назад умерла. И в доме никого нет.
Сеня с недоумением посмотрел на Марию, затем на соседский дом.
Ну, что молчишь? продолжала допытываться Мария.
А что говорить? Наверно, и впрямь перегрелся, растерянно произнёс Семён.
Ну, и племяннички у меня! возмутилась Мария. Один лентяй, каких свет не видел, а другой сорняки у соседей дёргает! Да ты бы лучше у нас грядки прополол!
Прополю и у нас, пообещал Семён. Только отдохну немного.
Не желая больше пререкаться, Семён вернулся в дом. Происшествие с соседкой его шокировало.
Одно из двух, подумал Семён, или я сошёл с ума или произошло что-то необъяснимое.
Семён и дедушка
Семён постучал в дверь к дедушке.
Захарыч сидел за столом перед компьютером.
Дедуль, к тебе можно?
Конечно, можно. Заходи.
Говорят, тётя Аня умерла?
Да, от инфаркта. Хорошая была женщина, добрая.
Дедуль, а ты веришь в то, что душа вечна? поинтересовался Семён.
Душа-то может быть и вечна, а вот мы нет, с горечью произнёс Захарыч. Во всяком случае, со мной на кладбище моя душа лежать не собирается. Выбросит меня, как старые использованные тапочки и улетит.
Грустно всё это.
Да, невесело.
Дедуль, а ты чем сейчас занимаешься? Стихотворение сочиняешь?
Угадал. На биографическую тему пишу. О жизни своей хочу рассказать, но кое-что не получается. Споткнулся на третьей строчке, как в стенку упёрся. Хочешь, начало прочитаю?
Хочу.
Ну, тогда слушай.
Захарыч чуть отодвинулся от компьютера и с выражением произнёс:
«Дед мой был дворником, папка колхозником.
Я же на почте всю жизнь прослужил»
Ну, как?
Хорошо, одобрительно оценил Сеня. И размер, между прочим, песенный. Дедуль, а что если тебе песню из этого стиха сделать? В стиле шансона! Вот было бы круто!
Песню, говоришь?
Ну да. Такую, чтоб за душу брало.
Заманчиво. Пожалуй, я над этим подумаю.
А что тут думать. Давай сейчас и попробуем. Например, можно вот так спеть. Семён выдержал небольшую паузу и пропел на блатной мотив.
«Дед мой был дворником, папка колхозником,
Я же всю жизнь по карманам шнырял»
Стой, стой! По каким ещё карманам? запротестовал Захарыч. Я всю жизнь на почте проработал.
Ну, тогда по посылкам!
Ты что, с ума сошёл? возмутился Матвей Захарыч, Деда родного в уголовники записываешь!
Но это же будет песня! Образ! Главное, чтобы публике нравилось!
Нет, такой образ меня не устраивает, категорично заявил дедушка и снова забормотал.
«Дед мой был дворником, папка колхозником,
Я же всю жизнь по карманам шнырял»
Тьфу! Ну, вот, теперь прилипла, не отлепишь! И надо же было тебе такую мерзость придумать!
Извини, дедуль. Я ж хотел, как лучше!
Хотел, хотел. Ко мне вдохновение пришло, а ты его под зад коленом
А может, тогда так? предложил Семён.