Да, сэр. Думаю, очень скоро, сэр.
Тиффани стала чуть лучше понимать барона и нисколько не удивилась, когда тот рассмеялся.
Видишь ли, пояснил он, большинство людей сказали бы: «Да нет, дружище, ты ещё всех нас переживёшь, мы тебя быстренько на ноги поднимем, ты ещё бодрячком!»
Да, сэр. Я ведьма, сэр.
И в нынешних обстоятельствах это значит, что?..
Я изо всех сил стараюсь не лгать, сэр.
Старик поёрзал в кресле и внезапно стал серьёзным.
Когда придёт время начал было он и замялся.
Я буду с вами, сэр, если хотите, отозвалась Тиффани.
Барон облегчённо выдохнул.
А тебе уже доводилось видеть Смерть?
Тиффани ждала этого вопроса и была к нему готова.
Обычно я просто чувствую, как он проходит мимо, сэр, но я видела его дважды, так сказать, во плоти, если бы плоть у него была. Он скелет с косой, в точности как в книгах собственно, я думаю, он таков именно потому, что так его изображают в книгах. Он учтив, но твёрд, сэр.
Да уж, не удивлюсь! Старик немного помолчал и продолжил: А он не говорил чего-нибудь насчёт загробной жизни?
Да, сэр. По всей видимости, там нет горчицы, и у меня сложилось впечатление, что маринадов и солений тоже.
Правда? Досада какая. Наверное, соусы чатни[17] тоже исключаются?
Я не обсуждала тему приправ в подробностях, сэр. У него такая большая коса.
В дверь забарабанили, и госпожа Лоск громко осведомилась:
Вы в порядке, сэр?
Лучшего и желать нельзя, уважаемая госпожа Лоск, столь же громко отозвался барон, а затем заговорщицки понизил голос. Кажется, наша госпожа Лоск тебя не жалует, дорогая моя.
Она считает, я негигиенична, объяснила Тиффани.
Никогда не понимал этой чепухи, фыркнул барон.
Всё очень просто, отозвалась Тиффани. Я просто сую руки в огонь при любой возможности.
Что? Ты кладёшь руки в огонь?
Тиффани уже пожалела, что обмолвилась, но теперь старик не отступится, пока она ему не покажет. Девушка вздохнула, подошла к очагу, сняла с подставки тяжёлую железную кочергу. Себе самой она призналась, что и впрямь любит иногда похвастаться этим фокусом, а барон зритель благодарный. Но уместно ли делать это сейчас? Ну да ладно, фокус с огнём не такой уж и сложный, боль надёжно уравновешена, а барону, похоже, уже недолго осталось.
Тиффани зачерпнула ведром воды из небольшого колодца в дальнем конце комнаты. В колодце водились лягушки, а значит, и в ведре, но добрая Тиффани бросила их обратно в колодец. Кому приятно варить лягушек? Без ведра с водой, строго говоря, можно было и обойтись, но и ведру отводилась своя роль. Тиффани театрально откашлялась.
Видите, сэр? У меня в руках одна кочерга и одно ведро с водой. А теперь я держу в левой руке кочергу, а правую кладу в самую горячую середину пламени, вот так.
Барон охнул: пламя охватило её кисть, а кончик кочерги в другой руке внезапно раскалился докрасна.
Произведя должное впечатление на барона, Тиффани опустила кочергу в ведро с водой: заклубилось облако пара. Затем она подошла к барону и продемонстрировала правую руку целую и невредимую.
Но я своими глазами видел, как взметнулось пламя! вытаращил глаза барон. Здорово! Потрясающе здорово! Это какой-то фокус, да?
Скорее навык, сэр. Я положила руку в огонь и направила жар в кочергу. Просто переместила жар, понимаете? А пламя, которое вы видели, вспыхнуло и сожгло отмершие кусочки кожи, грязь и всех этих гнусных невидимых кусачих тварей, которые кишмя кишат на негигиеничных руках Девушка оборвала себя на полуслове. С вами всё в порядке, сэр? Барон неотрывно глядел на неё. Сэр? Сэр?
Старик заговорил, словно зачитывая из невидимой книги:
«Зайчиха бежит в огонь. Зайчиха бежит в огонь. Огонь принимает её но не жжёт. Огонь обнимает её и не жжёт. Зайчиха вбегает в огонь. Огонь её любит, она свободна» Я всё вспомнил! Как я вообще мог забыть! Как я посмел позабыть такое?! Я говорил себе, что запомню это навсегда, но время идёт, столько всего надо запомнить и сделать, мир загромождается, посягает на твоё время и на твою память. И то, что важно, то, что настоящее, забывается
Тиффани потрясённо глядела, как по лицу барона катятся слёзы.
Я всё помню, прошептал он, захлёбываясь рыданиями. Я помню жар! Я помню зайчиху!
В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвалась госпожа Лоск. То, что произошло дальше, заняло не дольше мгновения, но Тиффани показалось, будто прошли часы. Сиделка поглядела на неё, с кочергой в руке, затем на плачущего старика, затем снова на Тиффани, которая выпустила кочергу из рук, затем снова на старика, затем снова на Тиффани кочерга упала в очаг с громким лязгом, и по всему миру прокатилось эхо. Госпожа Лоск набрала в грудь побольше воздуха точно кит перед тем, как нырнуть на дно океана, и завопила: