Эй, ты! Все Вторые замирали, выпрямив спины, и, как коровы на лугу, начинали смотреть в одну сторону в сторону прапорщика.
Ну, ты, в серой куртке! Вторые, слегка поворачиваясь в сторону прохода, глазами начинали искать обладателя такой куртки.
В то время было принято уходить в армию в телогрейке, чтобы не было жалко с ней расстаться, но были и интеллигенты в серых болоньевых куртках.
Серёга, ткни перед собой! Это обращение к одному из Вторых.
Имена людям нужны для избирательного общения, вот мы их и начали запоминать.
Мы, Первые, перезнакомились почти сразу, как только автобус покинул пределы нашего городского района. И пока мы перегруппировывались в пространстве автобуса, Вторые, ватными болванчиками, предавались грустному рассматриванию окрестных пейзажей, бежавших вдоль дороги. После первых глотков из горла за окном выглянуло солнышко, и автобус поехал ровней, не обращая внимания на тогдашнюю ущербность социалистических дорог.
Первая бутылка выгнала грусть, вторая очистила горизонты сознания, а третья, убив дискомфорт, превратила наш переезд в увеселительную прогулку.
Серёга ткнул ладонью в спину впереди сидевшего и замер, как взведённый курок, готовый в любой момент произвести поступательное движение. Обладатель серой куртки в очках из металлической оправы в два приёма, как робот, повернулся к нам. Правда, сделал он это както не до конца, а так, чтобы смотреть и в нашу сторону, и не упускать из виду автобусного прапорщика. Я и не предполагал, что возможно одномоментно развернуться в две противоположные стороны.
Для меня начиналась новая жизнь жизнь познания человека индивидуального.
Как там тебя? Колбаса есть?
Нет! голосом пионера ответил будущий защитник Отечества.
А что есть?!
Два бутерброда, пряники, сушки и немного конфет, отрапортовал юный ленинец.
Ну, кинь что-нибудь на стол! Ты нам, мы вам.
Команды, не перебивая друг друга, сыпались от Первых по очереди. Ранжира в том коротком знакомстве ещё не было, и поэтому все Первые друг к другу относились с уважением.
Очкарик, не опуская головы, нервно зашарил по сумке, его тело немного склонилось в сторону прапорщика и как бы просило о помощи. Но тот только громко выдохнул и в очередной раз протёр лицо. Обладателю серой куртки стало понятно, что повторения поступка Павлика Морозова в данной ситуации не состоится. Нервно двигая затылком, он опустил голову и начал осознанный отбор съестного для поставки на стол Первых. Но так как его действия имели затяжной характер, Серёге было велено взять его сумку и передать её к нам на досмотр. Выполнив вменённое ему указание, он снова привёл себя в состояние боевой готовности.
Ничего себе, два бутерброда!!! Я вытащил из холщовой котомки палку сервелата и кольцо копчёной колбасы, два батона белого хлеба и кусок сыра весом под кило. Остальное содержимое было уже неинтересно.
Ты че, жмодяра?! разноголосо взорвался стол.
У Вторых появился интерес, они стали поворачиваться и даже, осмелев, привставать со своих сидений.
Нет, меня собирала мама, я и не знаю, что она туда запихнула, потеряв голос, пролепетал очкарик.
У него затряслась нижняя губа, очки вспотели, он всем телом повернулся в сторону прапорщика, но с той стороны на него осуждающе смотрели Вторые. Их взгляда он не перенёс, и, чтобы хоть както стереть себя из этой сцены, обмяк, ссутулился и уткнулся в окно лбом. Он молча заплакал, выдувая на стекло пар, который проступил росой вокруг его головы, и в нашем обществе появился Третий.
Дурак! Щаз приедем, нас всё заставят сожрать! А всё, что не схаваем, выкинуть! сказал один из Первых, который был явно подкован и действовал в рамках своих твёрдых знаний.
По сути, он в нашем временном коллективе стал дирижёром и, честно говоря, было удобно быть Первым, равным и приближенным к человеку, знающему наперёд всё.
Когда все припасы Вторых были разделены, чтоб лучшей частью вскормить Первых, из Вторых к нам присоединились двое, добавив на стол каждый от себя ещё по одной бутылке водки. НУ ЧТО ЗА НАРОД? НЕЛЬЗЯ, НЕТ, А МЫ ВСЁ РАВНО, ПОЖАЛУЙСТА. Откуда!?! Умом Россию не понять. Выделившись из Вторых, они не стали равными нам, но для остальных перешли к Первым.
Беседа лилась своим чередом я молчал и больше слушал. Дирижёр рассказывал, как вести себя на пункте сбора. Он знал всё: весь распорядок и все действия. Первые разрабатывали план, чтоб нести службу прикольно, вместе, одним строем.