Толстяк нервно ерзает на лавке, озираясь по сторонам.
Пошалуста тише, я фам тоферять тайна семьи Кекконен! Теньги путут за-а-автра, не фолнуйтесь!
Увидев, что я приближаюсь к столику, толстяк поспешно вскакивает, и прощается с Витьком, тряся его за протез. Я посторонился, пропуская его тушу к выходу. Когда за ним закрылась дверь, Витек подмигнул мне:
Видал, финскую жадину говядину! Дедушка его в Карелии имел свой хутор до войны. Кулак короче был. А как наши их оттуда в 44-м выперли, так он со всем семейством сбежал в Финляндию, но чугунок с золотом припрятал на хуторе. Наверное, рассчитывал, что вернется, а может места на телеге не хватило. Хутор во время боев сгорел к чертовой матери, но точка приблизительно известна. Короче эта «редиска» предлагает нам двадцать процентов от всего, что в чугунке. Причем текущие расходы оплачивать не хотел. Еле уломал его!
Я придвинул лавку к столу и, усевшись, молча, принялся изучать захватанный лист картона с надписью «Меню».
Ну чего ты молчишь?! воскликнул Витек, стукнув протезом по столу.
Я ему дело предлагаю, а он молчит. Ты с нами или как?!
Сначала надо книгу прочитать.
Я поднял руку и повернулся в сторону стойки бара.
Двести водки и шашлык.
Тетка за стойкой кивнула и скрылась в подсобке.
Да погоди ты с водкой, Витек отхлебнул пиво, нервно захрустев сухариками, какую книгу надо прочитать?
«Двенадцать стульев», вот какую, усмехнулся я, не находишь, что сюжет очень похож?
А этот твой очкастый Айно, прямо вылитый Киса Воробьянинов!
Жена Витька прыснула от смеха, прикрыв рот рукой. Витек цыкнул на нее и завращал глазами.
А я значит Остап Бендер?!
Угу, кивнул я, сосредоточенно наливая себе полную стопку водки, из запотевшего графина, только что поставленного на стол официанткой.
Слушай, Алексей, ты прямо как маленький. Думаешь, что я бы повелся на байки этого финна, без проверки документов? Он вообще сам на меня вышел. Приехал в Москву по делам своей фирмы. Полазил в интернете на копательских сайтах, нашел информацию обо мне. Увидел, фото наших находок. Понял, что мы люди серьезные. Потом созвонился со мной, карту старую показал. А теперь еще денег на текущие расходы обещает. Стал бы он просто так тратиться?
Шашлык оказался сочным с поджаристыми прослойками стекавшего сала. Я макнул кусок мяса в кетчуп, подцепил пару золотистых колечек лука и с наслаждением отправил все это в рот следом за стопкой водки.
А что же он своих финнов или местных карелов не приглашает? Им ближе чем нам ехать, и расходов меньше.
Так в том то все и дело, оживился Витек, боится, что заложат его местные за долю малую. Золото ведь через границу не попрешь. А мы там никого не знаем, поэтому с нами риска меньше. В Москве он все это добро барыгам может толкнуть. Деньги на счет фирмы положит и привет. По крайней мере, он так объясняет.
Ну, не знаю, протянул я, мутно все это.
В голове у тебя от водки мутно, огрызнулся Витек и махнул рукой в сторону бара.
Еще двести водки!
Кафе постепенно наполнялось народом. За соседними столиками гомонили пузатые братья Алиевы торговцы с рынка в количестве четырех кучерявых, заросших щетиной, лиц. Что-то там у них не так было с выручкой, и старший брат недовольно бурчал на младших, перемежая русские и азербайджанские ругательства.
По телу прокатилась приятная истома, в районе желудка потеплело. Уже не так все плохо показалось мне в этом мире. Подумаешь, бывшая жена решила вернуться в мою квартиру. Подумаешь, на работе денег платят мало. Подумаешь, у дочери своя жизнь, а я ей не нужен.
Как говорил наш старшина в армии: «Все фигня по сравнению с мировой революцией!».
Да все это фигня! вдруг неожиданно для себя сказал я вслух.
Что фигня? озадаченно спросил Витек.
Да ничего, мотнул я головой и опрокинул в себя очередную порцию водки.
В общем, подписываюсь я на этот твой кипеш с Карелией! Только сначала бойца из времянки в Тверской области поднимем. Место там расчистить надо. Чую что не один он там.
Вот это другое дело! хлопнул меня по плечу Витек, а за бойца не волнуйся, Игоря подпряжем. Пусть его пионеры разомнутся.
Игорь был нашим старым знакомым и командовал молодежным поисковым отрядом, куда входили одни школьники. Работал он в районной школе учителем труда и перебивался с хлеба на воду. Но это видимо его нисколько не заботило. На мелком востроносеньком личике постоянно присутствовало целеустремленное выражение, которое выдавало в нем человека полностью поглощенного какой-то идеей. При этом в глазах отражалась неуверенность «А правильно ли я все делаю?».