Не понимаю, как так получалось. Видать где-то глубоко на психологическом уровне засело: если рядом со мной девушка, она воспринимается как безопасное существо. И можно подставлять ей спину (читай и задницу), не опасаясь за последствия. Даже в бессознательном состоянии.
Но другое дело, если за плечи зайдет мужик. Тут просыпается охотничий рефлекс. Кричащий: «Опасность».
Так что нужно проснуться, оценить «соперника», и поразмышлять, стоит ли позволять этому ковбою оседлать норовистую лошадку в моем лице. Или сделать вид, что он попутал берега.
Признаться, бывало, что слишком навязчивые ухажеры получали отворот поворот жестким: «Я натурал».
Глупо, да? Учитывая, что я голубее неба. И лазурнее воды в бассейне.
Меня не возбуждают женские прелестные грудки, зато сразу схватываю эрекцию, когда стоит увидеть рельефный торс мужчин. Даже покрытый порослью темных волос.
Эти тестостероновые гиганты с собственной дубинкой пониже пояса заставляли мою кровь бурлить. И мыслить о грязных, развратных образах распростертых на простынях тел. Переплетения голых, покрытых испариной конечностей, перекатывающихся мускулов под загорелой кожей (да и не обязательно бронзовой, можно и аристократично бледной, я всеяден в этом плане). Но факт того, что в одной постели должны оказаться два мужика (можно и больше, это не проблема), оставался неизменным.
Я был геем. На все сто процентов.
Глава 1
С Константином Лютым я познакомился, когда мне было десять.
Отправился в спортивный лагерь на очередной футбольный турнир. Родители тогда спали и видели, как сделать из меня очередного Марадону или Роналду, вот и поощряли всяческие сборы, записывая во все возможные соревнования.
Лютый играл против нас. Был капитаном команды.
Разгромил в пух и прах «Орлов» своими «Аллигаторами», да после матча ехидно так высказывался, мол, подрастите, детки, и, может, через годик, устроим реванш.
Я невзлюбил этого мальгугана, который считал, что наш проигрыш чисто его заслуга.
Да, бегал он быстро, кричал громко, команды своим раздавал наравне с тренером, но был таким же мелким шкетом, что и мы! Пусть на три года и был старше лично меня, но в нашей команде находились и одногодки Кости (в наш состав попадали не из-за года рождения, а из-за призвания и любви к спорту). Так что очень самонадеянно было со стороны Костика гнуть пальцы, воображая себя царем.
Не я один решил, что мальчишка нарывается, мой сокомандник, Сашка Панащук, вызвался, когда мы пошли выяснять отношения с «царьком».
Каждый обзавелся синяками, но остался при своем мнении.
Через год судьба снова свела нас на стадионе. И уже я дорос до статуса капитана. Так что, увидев, что мне ухмыляется старый знакомый, из кожи вон вылез, но сумел сыграть в ничью.
Наверное, таким образом и посеял первое зерно. Заставив Константина внимательнее присмотреться к упрямому шкету. Тогда я еще был блондином, это с возрастом волосы потемнели, оставив на голове русый оттенок. Но тогда, в нашей молодости, забавно было наблюдать противостояние Зла (в лице шатена Костика) и Добра (разумеется, я о себе). Свет и Тьма.
Правда, оба те еще хулиганы.
Впрочем, на теме общих интересов (не только футбол, но и любимые всеми заброшенные стройки, по которым так классно лазать, деревья, что поддавались покорению, ну и, разумеется, битвы на силу и крутость), мы с Лютым смогли подружиться.
Так случилось, что его перевели в школу поближе к моему дому, когда родители приобрели квартиру в нашем районе, и мы стали видеться еще чаще.
Каждый день! Ежедневные прогулки после учебы это ли не кайф для подростков?
Время шло, интересы менялись, Костик обзавелся репутацией настоящего альфача, который менял девушек, как перчатки. Заводил отношения также быстро, как и заканчивал их.
В общем, был звездой.
А в старших классах, да и на первых курсах университета сколотил банду, где и обзавелся знакомой всем и ставшей на слуху кличкой.
Я тоже попал в его банду. Вот только, в отличие от Лютого, получил прозвище по фамилии. Был Морозов Михаил Иванович, а стал Морозко или, когда косячил, Отморозко. Ну и Блондинкой, разумеется, за былые заслуги меня называл именно Костик. Остальные не въезжали в эту терминологию, глядя на потемневшую (от излишне вырабатывающих гениальные идеи мозгов, как предпочитал считать я) шевелюру.
Школа, универ, выпускной, первая работа и каждый раз Костик рядом.