Лифт поднялся на самый верх, и когда Андрей дёрнул за ручку, оказалось, что
Дверь заперта
Тяжёлая металлическая дверь выдержала несколько сильных толчков плечом, и он перестал упорствовать. Как это ни странно, боль всё ещё имела на него влияние.
Нужен был другой выход.
но окна
Ещё одна минута в лифте, и Андрей очутился на лестничной клетке девятого этажа. В одной из здешних квартир он и жил со своими девочками: с Диной и Машей. Жил до этого самого вечера. Смерть шла без спешки, но каждый её шаг был подобен подземному толчку. Бух из тьмы вынырнула фура, бух в лицо Андрею глядят остекленевшие глаза Маши, бух маленькая Дина уснула вечным сном, и поцелуй даже самого благородного диснеевского принца её не пробудит.
(Лучше без всяких там принцев: оригинальная версия сказки куда жёстче и правдоподобнее.)
Теперь смерть стучится в дверь.
На полу уже собрались клочья пыли, она же успела тонкой серой плёнкой осесть на чашках и тарелках, оставленных на кухонном столе. Закатное солнце сквозь окно высвечивало витавшие в воздухе частицы и придавало пространству красноватый оттенок, словно в фантастическом фильме о мире будущего. О неоновом мире победившего киберпанка.
Андрей прошёл в спальню и остановился у окна. Закрытого, но без труда отпираемого изнутри. За двойным слоем стекла в раме сновали люди, ездили автомобили и летали голуби. Снаружи жизнь, а что внутри? Обернувшись, он увидел лишь следы своего пребывания в комнате: в спешке недозаправленная кровать, торчащий из выдвижной полки носок
Я иду к вам, прошептал Андрей и распахнул окно.
Бэтмен! восторженно прошептал маленький мальчик, задравший голову вверх, вместо того чтобы копаться в песочнице как все нормальные дети
Дверь неожиданно распахнулась, и в палату, чуть ли не пританцовывая, вошёл довольный доктор Емельянов с планшетом и ручкой.
О, очнулся, жертва социал-дарвинизма! Как у вас дела, Максим? обратился врач к интерну, от чего последний на секунду растерялся.
Да ничего так. Общаемся вот, разговариваем
Док перевёл взгляд на пациента. По лицу бывалого врача и не скажешь, но вид пострадавшего всё-таки вызывал у него беспокойство: чёрные круги под глазами на фоне нездорово бледной кожи делали парня похожим на Чезаре из одного старого фильма.
«А ещё эта чёлка! Знаем, плавали. Отвернёшься на секунду, и этот сыч вскроет себе вены канцелярской скрепкой».
Да так, пожал плечами «сыч», кул-стори1 делимся.
Кул-стори это хорошо, усмехнулся Док, сурово глядя на интерна.
«Не тем ты занят, салага, ох не тем!»
Тот спешно освободил табуретку и отошёл к стене.
Я бы тоже послушал, но давай сначала соблюдём формальности, Емельянов приготовился записывать. ФИО?
Симеон Константинович Тёмный.
Семён? уточнил доктор.
Эх, театрально вздохнул пациент, пускай будет Семён. Мне Симеон как-то больше нравится.
Симеон. Это что-то из «Истории государства Российского» Карамзина, нет? пробормотал Док. Кажется, был какой-то Симеон Гордый.
Да, был.
А ещё что-нибудь из истории помнишь? ухмыльнулся доктор, попутно занося информацию в форму. Или ты у нас по пейрингам2 «Сумерек» да «Гарри Поттера»?
Владимир, который изнасиловал Рагнеду, но стал святым; Василий Тёмный, которого ослепили просто «потому что»; Грозный, об которого в детстве бояре ноги вытирали, а ему внезапно! не понравилось; Сталин, у которого было своё видение благодарности, но у которого цель оправдала средства; «Атака мертвецов»
Всё-всё, хватит, поспешил прервать Док, всё с тобой ясно. Номер телефона, паспортные данные помнишь?
Симеон пожал плечами.
Ну, ты, конечно, и хоббит. Адрес-то свой помнишь?
Адрес пациент помнил и озвучил, Док записал.
Родные и близкие есть? Родители там, бабушка, девочка? Может, спиногрызы?
Симеон скривился.
На что жалуешься, Константиныч?
Голова болит, а так всё нормально.
Поня-я-ятно Ладно! Емельянов всучил планшет студенту и развалился на табурете. Давай, Кот Баюн, рассказывай!
И что же мне рассказывать? рассказчик попытался приподняться на локте, но вскрикнул от внезапной боли.
Тих-тих-тих-тихо! Док и Максим разом подскочили к страдальцу и помогли ему принять желаемое полувертикальное положение. Не знаю даже, Док развёл руками и уселся обратно на табурет, что-нибудь из жизни своей, что ли. Интересно мне, какого цвета у тебя в голове тараканы.