Неужели? На пятом курсе обычно все красивые девушки замужем? бросил ей комплимент, осторожно поинтересовался ее статусом, но она как-то проигнорировала его вопрос и спросила уже спокойным голосом:
А ты откуда?
Железнодорожный. Соседи, он махнул в сторону едва заметного шпиля института, корпусам общежитий, оттесняя ее тем временем от дороги. Роман!
Надежда.
«Надюша! Ей подходит. Не забыть бы К девушкам я на улице, конечно, не каждый день пристаю передразнил он сам себя: только, когда делать нечего!». А вслух сказал грубовато фамильярно, ни то спрашивая, ни то размышляя:
Ну куда пойдем? Ресторан, дискотека, кино? Или «или сразу ко мне?» говорил его циничный тон.
Никуда! догадавшись, о чем он, глупо испугалась она.
Конечно, проговорил, намеренно не замечая ее протеста, У меня масса дел! Кто-то слил у меня из машины на стоянке бензин! Так что все равно поехать у нас с тобой куда-то не получится сегодня! Вон лавочки у фонтана, давай посидим немного. Просто поболтаем! «Ой, как мы губки поджимать умеем! Одно движение к ней и опять кинется бежать, недотрога!»
Послеобеденное солнце склонилось на запад, унося с собой удушливый зной. Иронично улыбаясь, заслонив дорогу, Роман не дал ей другого выбора, как только подчиниться его предложению и опуститься на одну из лавочек под ивами, сквера гостиницы «Турист», славившейся в перестроечное время многонациональностью посетителей, ночным клубом и молодыми проститутками.
Откровенным, мужским взглядом, он стал медленно, оценивающе-долго, рассматривать «училку». Отчего она чувствовала необъяснимый прилив страха и уже очень сожалела, что решила поиграть с этим парнем в знакомство. По его мнению, ее вряд ли в Ростове, где модно все яркое и пестрое, можно было назвать красавицей. Но полные губы, глаза неба, где так неумело сейчас она пыталась скрыть смущение; темно-пепельные волосы до плеч и стройная фигура не могли оставить любого равнодушным. На этот вечер она, конечно, ему подойдет! Главное не дать ей повода уйти, ускользнуть. Рассказывая, как он отлично умеет, истории из студенческой жизни, анекдоты, приличные и не очень, развеселить ее и выяснить, что нужно этой голубоглазке, чтобы оказаться в его постели.
Он всегда знал, чего ждут от него женщины, и не сомневался в успехе. Одной можно предложить перекурить, сказать «пойдем!», и она, даже не интересуюсь куда, отправится с ним. С другой можно завести разговор, впоследствии ничего незначащий, о деньгах, машине, кабаках, усталости от трудной, но выгодной работы. Третью нужно напоить Но, надо признать, церемонился он редко, следуя правилу: если и изменять своим желаниям, то не из-за женских капризов.
Вытащив из верхнего кармана светлой рубашки нераспечатанную пачку «Camel» и зажигалку, он картинно достал сигарету и, как ковбои в американских фильмах, красиво закурил, продолжая ее нагло рассматривать. Спросил, выпуская в сторону кольца дыма:
Надеюсь, дым тебе не мешает? Ветра нет.
Она отрицательно качнула головой и, не выдерживая его раздевающего взгляда, который, как старалась уверить себя, совсем не боится, отвернулась и стала рассматривать радужные брызги фонтана, летний ресторан вдалеке, клумбы цветов, прохожих, идущих мимо гостиницы чтобы только не встречаться с ним взглядом. Курящие люди всегда думают, что чем-то заняты, пока курят, но что делать рядом с ними некурящим?
Молчание затянулось.
А почему ты не предложил мне закурить? спросила через минуту тяжелого молчания наигранно беззаботным тоном: «Ждет, что попрошу!». Мне всегда предлагают незнакомые.
Так ты же не куришь!
Но разве, ты об этом знаешь?
Я ви-жу, покровительственным тоном произнес он, усмехаясь одними губами. «Сама призналась, что предлагают незнакомые!»
Взаимно недовольные друг другом они опять замолчали. Надя злилась, что он вызывает в ней столько смятения, панического страха и напоминает кого-то, кого она не может вспомнить. Раньше легкое презрение к желающим познакомиться на улице спасало ее от тревоги, и она была спокойна и уверена, что уйдет тогда, когда пожелает. Теперь, несмотря на то, что этот парень еще почти ничего не сказал и не сделал, такой уверенности в ней не было, и это ее пугало: чем дольше они сидели молча, тем сильнее ей хотелось вскочить и убежать от него без всяких объяснений.
Роман же был недоволен тем, что впервые не находит нужных слов для начала разговора, которые бы рассеяли ее подозрительность, и очень сожалел, что девчонка оказалась на редкость не болтливой. Сидит как немая видимо, дожидаясь, когда ему станет скучно. Так и не выбрав ничего оригинального, он проговорил: