И? поддержали и подхватили Ронни и Донна.
И. мялась Мира. Да, Эванс, конечно, странная, согласилась она с очевидным. И с головой она дружит только по вторникам в полнолуние после дня равноденствия во время пика парада планет, мямлила Мира заплетающимся нетрезвым языком, и, хихикнув, улыбнулась своим мыслям.
Ну, а я что говорила, Ронни хлопнула ладошкой по столу, и бокалы на столике подпрыгнули от ее удара.
Зато она умная, Мира потерялась от натиска подруг, хоть и странная.
Ку-куууууу, пропели девушки и рассмеялись.
Мира рассмеялась вместе с ними, откинув за плечо длинные волосы, и застыла в смятении, столкнувшись взглядом с глазами цвета грозового Нордэмского неба.
Вы забыли в лаборатории, мисс Либерсон, очень тихо, но при этом весьма отчетливо проговорила стоявшая над Мирой девушка, словно скобля ножом с тонким лезвием по отполированному стеклу, и положила перед ней на стол оранжевую карту памяти с практической частью диссертации Либерсон, которую они с Эванс делали вместе. Вам завтра сдавать работу профессору, не потеряете, она стояла возле столика и не обращала внимания на затихших и перешептывающихся подруг Миры, уставившись на нее во все глаза.
Эванс застыла посреди бара в темно-синей куртке с желтой надписью «Coroner» во всю спину и огромной сумкой наперевес и, медленно двигаясь от лица к лицу, обвела всех присутствующих тяжелым пристыжающим взглядом, чтобы затем исчезнуть в толпе так же внезапно, как и появилась.
Пхахахаха, Хлоя и Ронни рухнули на стол, заливаешь смехом.
Мисс Ку-ку влюбилась в нашу восточную красавицу, выдавила Донна, пока девушки хохотали, как ненормальные.
Мира, не услышав их и потеряв дар речи, прожигала взглядом карту памяти перед ней. «Как давно она здесь стояла? Как много успела услышать?» судорожно соображала Либерсон. Не нужно быть гением, чтобы понять, как именно выглядел со стороны весь этот разговор и невнятное блеяние Миры перед подругами.
Влюбилась пооооушииии! Ронни плакала от смеха, утирая слезы, выступившие в уголках глаз.
Вы забыли, мисс Либерсон, поцелуйте, меня прямо сейчас, Хлоя вытянула губы для поцелуя, и Ронни страстно ответила на него под свист присутствующих в баре парней.
Ахахаха, френдзонишь двинутого гика! Да ты огонь, детка! Донна ударила Хлою по протянутой ладони, продолжая смеяться.
Ох, мисс Либерсон, я вас люблю, продолжила играть ухахатывающаяся Ронни.
Мира сжимала и разжимала кулаки от бессилия. Внезапно слезы подкатили к глазам девушки, и она выбежала наружу.
Правильно детка. Скажи, что ей ничего не светит! крикнула Хлоя вдогонку выбегающей из бара подруге.
Мира бежала на высоких шпильках под многозначительные взгляды проходящих мимо парней, громко цокая по тротуару.
Мисс Эванс, подождите! позвала она девушку, удаляющуюся в сторону патрульной машины, припаркованной у тротуара.
Что случилось, мисс Либерсон? Эванс развернулась, и ее голос приобрел глубокие интонации с проскользнувшими в нем стальными нотками.
Эй, мелкая, ты скоро там? окликнул Эванс офицер.
Патрульная машина тронулась с места и подъехала к девушкам. Из нее выглядывал совсем еще зеленый офицер, едва примеривший полицейскую форму, но уже имевший следы не проходившей усталости на лице.
Одно мгновение, офицер Уэст, также резко ответила Эванс. У вас что-то случилось? Вы выглядите встревоженной, мисс Либерсон, слова были успокаивающими, но голос Мии был холодным, а тон раздраженным.
Либерсон осмотрела ее с головы до ног: форма судмедэксперта, усталый взгляд, лицо и одежда перемазаны бог знает чем, под серыми и выразительными глазами залегли глубокие тени. Эванс приехала сюда с осмотра места преступления, чтобы вернуть флеш-карту, на которой была сохранена работа Миры. Нет, не так. Эванс приехала сюда после ночного выезда на другом конце округа только ради нее! Все заготовленные заранее слова застряли у Либерсон в горле, осев во рту привкусом горечи и желчи. Она хотела подойти ближе и обнять маленькую девушку перед ней, сделав шаг по направлению к Эванс, но та попятилась назад, наращивая дистанцию, словно шарахаясь от Миры.
Амелия, вы меня неправильно поняли, сбивчиво проговорила Мира, прочистив горло.
От звука своего имени лицо Эванс перекосило от гнева и раздражения, которые выплеснулась в словах: