О, правда? Так я сейчас зайду за туфельками? мурлыкнула подруга, и я услышала, как на заднем фоне распахнулась и тут же захлопнулась входная дверь. Ну конечно, она уже выходит!
Что? Нет, я занята! То есть закусив губу, я лихорадочно пыталась осмыслить ситуацию. Сейчас главным было не дать ей ничего заподозрить. А значит не сопротивляться. И вести себя максимально естественно. Да, конечно. Заходи. Я сейчас совершенно свободна. И совершенно одна!
Прекрасно, буду через минуту.
И она повесила трубку, а я чуть не взвыла. Учитывая, что жила Лера в соседнем подъезде, идти до меня ей было действительно не больше минуты. И что мне теперь сделать, чтобы ей не пришло в голову искать у меня «любовника»?
Пять секунд на осознание, двадцать на план, тридцать пять на реализацию. Решительно затолкнула Волка в кладовку, не реагируя на громкий протест, шепнула: «Сиди тихо!» Пронеслась ураганом по квартире, высматривая следы присутствия мужчины. Смела с кухонного стола чашки и печенье, закинула мужскую куртку и ботинки в кладовку в прихожей, прикрыла медведем. Достала те самые красные туфли, услышала звонок в дверь, крикнула: «Иду!», плотно притворила двери в обеих комнатах, распахнула входную дверь и с широкой улыбкой протянула туфли. Ведь улыбка всегда была признаком невиновности, да?
Лерочка расплылась в ответной улыбке и шагнула мимо меня в квартиру. Подруга, как всегда, выглядела безупречно. Подтянутая фигурка в розовом спортивном костюме, светлые волосы, стянутые в конский хвост и ярко-голубые глаза.
Ты же не против угостить меня чаем? А то я так быстро собиралась, что даже позавтракать не успела.
Что? пискнула я.
Если ты, конечно, никуда не спешишь и не прячешь никого в своей дальней комнате, уточнила подруга.
Я нервно сглотнула, стараясь не дать ей понять, насколько в действительности верны её слова. Даже умудрилась небрежно рассмеяться хотя вышло скорее жалко:
Что? Пфф, какое нелепое предположение!
Ну вот и отлично.
И она проплыла в сторону кухни. А я поспешила следом, теребя край свитера и молясь, чтобы подруге не понадобилось ещё что-нибудь взаймы из дальней комнаты.
В кармане завибрировал телефон, и я взглянула на экран.
«Напомни, пожалуйста, почему я должен прятаться в шкафу, как нерадивый любовник от мужа?»
Поджав губы и кинув быстрый взгляд на Леру, которая как раз ставила на плиту чайник, склонилась над экраном:
«Потому, что, если Лера тебя увидит, она решит, что мы встречаемся. Пойдут слухи.»
Кстати, у меня есть печенье. Рождественское. Из Франции привезла, объявила я, спуская с полки контейнер, закинутый туда минутой ранее.
О, какая прелесть! прощебетала подруга. Я, конечно, на диете, но от французского печеньица не откажусь.
Завибрировал телефон.
«Оставь печенье мне!»
Я сжала зубы. Проклятые тонкие стены и отсутствие звукоизоляции. К сожалению, нам услышать отсюда Волка не многим сложнее, чем ему нас.
«Если посидишь тихо, я тебе испеку целый поднос.»
Ответ пришёл неожиданно быстро:
«Три подноса. Между прочим, сидение в шкафу в круг моих профессиональных обязанностей не входит.»
И с кем ты так увлечённо переписываешься?
Я вскинула голову и поперхнулась. Подруга сидела напротив, подперев голову кулаком и азартно вглядывалась в моё лицо. В карих глазах плясали дьяволята.
Н-ни с кем, я поспешно опустила телефон на стол экраном вниз.
Я так и подумала, Лера грациозно поднялась, снова отворачиваясь к чайнику и выуживая из шкафчика чистые чашки. Тебе заварить?
Да, пожалуйста.
Я облегчённо выдохнула, быстро напечатала «по рукам», и вернула телефон на место. Как будто и не трогала.
Итак, пропела Лерочка, как твоя поездка? Как темнокожий ухажёр?
Что? опешила я. Ты уже об этом слышала?
Все слышали, поверь, фыркнула она.
Я схватилась за голову:
Она же только часов в десять вечера это придумала! Она же старенькая. Разве старушки не спят по ночам?
Подруга поцокала языком, снисходительно качая головой.
Плохо ты знаешь Антонину Петровну, ой плохо Так что там твой негр? Это он у тебя в спальне спрятался?
Хорошая попытка, фыркнула я.
Попытаться стоило.
Лерочка поднялась и принялась невозмутимо разливать по чашкам кипяток.
Знаешь, вздохнула она. Я очень переживаю, что ты от меня закрываешься.