Кошусь в сторону дядечки японской наружности. Маленький седовласый старик, по совместительству один из самых влиятельных людей своей страны, наконец, отмирает и смеётся, как нашкодивший мальчишка.
Сначала тихо, а затем и вовсе начинает стирать слезы с щек.
Дэймон, Сан а затем поднимает палец вверх.
Тут и переводчик не нужен. Делегация оживляется. Но несмотря на то, что в переговорной напряжение падает, мне не до смеха.
Я опять смотрю в лицо моего босса и понимаю, что Демьян Сергеевич подобного не простит.
Вскидывает бровь. Прогоняет одним ледяным взглядом. Указывая на дверь.
Наказывает, лишая возможности присутствовать на встрече.
И я тащусь в его кабинет согласно приказа. Прохожу и сажусь за стол босса. Кошусь на дорогущую позолоченную ручку Демона Боссовича и от нечего делать пишу нет, не повинную и не предсмертную записку, заявление по собственному.
Уволит.
Думаю так.
Действую на опережение.
Надеюсь, времена изменились, и босс не послал меня к себе в кабинет, чтобы применить пытки. Черт меня дернул коллажи на босса делать, но было смешно. Поначалу.
Проходит, по ощущениям, чертова уйма времени. Я устаю ждать Коршунова, сворачиваюсь кошечкой на мягкой поверхности и прикрываю глаза буквально на секундочку, чтобы отпустить скопившееся напряжение.
Какое-то слишком удобное кресло. Дьявольское просто. Я засыпаю. А просыпаюсь от ощущения, что кто-то смотрит на меня.
Прожигает взглядом.
Распахиваю веки и столбенею от того, как Демьян Сергеевич близко. Сидит, опершись своим крепким задом о полированный стол, и смотрит на оккупировавшую его кресло меня.
Я все могу объяснить! выпаливаю, прежде чем меня начнут убивать, но Демьян Сергеевич не реагирует.
Приближает ко мне свое демоническое лицо, вглядывается, а затем крепкие пальцы смыкаются на моем запястье и как пушинку сдергивают с кресла
Глава 5
Убивать будете? ляпаю первое, что приходит на ум.
Хуже. Николаева. Гораздо хуже, и взгляд такой демонючий демонючий.
Внезапно понимаю, что меня как -то зажали между мощных ног, а я упираюсь своей тушкой в литое тело босса.
Я тащила этот ноутбук к программисту, он восстанавливал информацию, вот, это не моя вина, что все так вышло! Простите. Я не хотела срывать вам контракт! Честно!
Ухмыляется, красивые губы искажает нечто отдаленно смахивающее на оскал, б-р-р-р, вампирюга сумеречный Эвард как-его-там Колин, прежде чем он хлебнет кровушки.
Как раз наоборот. Контракт подписан.
Тогда я молодец? задаю вопрос с надеждой.
Ремня тебе, отвечает босс злорадно.
Оу говорю же в нем что-то определенно есть от Греюшки.
Правда? с надеждой.
Ну а что. Можно же пофантазировать?!
Нет, Николаева, я женщин наказываю иначе
Так и хочется спросить, как милый, накажи я на веки твоя! Бэ нет это уже из другой арии. Я против харазмента!
Не успеваю озвучить ни одну из своих гениальных мыслей, демонюка спустя паузу, сам отвечает:
Ты ходячая катастрофа, Николаева. Даже не знаю, что мне с тобой делать.
Любить! это в уме, а в слух:
Я написала заявление. Увольнять меня не нужно. Я сама уволилась.
Прищуривается.
Да что ты говоришь?! Увольняется она. Дорогуша. Ты сегодня опустила Коршунова так, как ни один человек до тебя. В живых я и за меньшее не оставляю.
Это вы так шутите, да? Образно говоря, фигурально выражаясь?
Закатывает глаза и теплые ладони босса скользят вверх по моей спине, аккуратно заправляют мне локон за ушко.
Нежный жест, но такой маньячный, что я гулко сглатываю.
А ведь Демьян Сергеевич Коршунов во всех вселяет ужас. Это общеизвестный факт. Ему дорогу ни один конкурент не рискует переходить.
Ты ходячее несчастье, Николаева, заноза, но что-то в тебе есть. Никак не раскушу.
Не надо меня кусать! Я не съедобная.
Вот чувствовала, что босс из тех самых.
Из каких тех самых?!
Ой! Я что это в слух сказала?!
Так, Николаева, плюс ко всему ты еще и расстройством сознания страдаешь?
Чего?!
Ни чего, а что. Говори правильно. Мысли в слух это повод пойти к психиатру.
Это вы меня так корректно дурой назвали?!
Босс хмурится еще сильнее, а рука на моей талии сжимается. Силищи в Демоне много. И глаза синие. Бездонные темнеют. Хочу отодвинутся, но не дает. Прижимает меня к своему сильному телу атлета. И у меня от этой близости, от аромата голова кружится, даже язык без костей который и то обмякает, говорить не могу.