Как вам будет угодно. Дознаватель повернулся к мертвой. Ты пыталась убить Ингу, жену профессора?
Я пыталась.
Как именно?
Задушить мерной веревкой.
Зачем?
Она занимает чужое место.
Я обмерла. В смысле? Она не может знать, что это не мое тело! И, как назло, инквизитор здесь!
Что значит чужое место? не понял Освальд.
Сердце подпрыгнула к горлу, мешая дышать, ноги подкосились. Ну вот и все
Она заморочила голову чужому жениху и заняла чужое место.
Я облегченно выдохнула. Не знает, да и откуда бы ей? Увидела разом окаменевшее лицо Винсента. Мелькнула жуткая догадка. Нет. Не может быть! Это только в романах обезумевшие от страсти дамы втыкают кинжалы в соперниц, неверных любовников или в самих себя. В жизни все проще. По пьяни, конечно, и ножом могут пырнуть, а обычно Машину поцарапать, дверь изрисовать, волосенки повыдирать, подговорить парочку не слишком чистоплотных мужиков «поразвлечься». Но задушить? И не ради подруги же! Да кто вообще станет так подставляться, будучи в здравом уме и твердой памяти?
И ты решила убить ее за это? В голосе дознавателя проскользнуло изумление. Похоже, какие бы страсти ни кипели в стенах университета, подобное было в новинку и ему.
Я не решила.
Освальд нахмурился.
Ты пыталась убить Ингу за то, что она увела чужого жениха?
Да.
Твоего жениха?
Нет.
Жениха подруги?
Да.
Как зовут подругу?
Мия.
Мия Лайгон?
Да.
На скулах Винсента появились красные пятна. Я обхватила плечи руками: бред, ну бред же!
Дознаватель остался невозмутим.
Это она тебя надоумила?
Нет.
Почему ты решила убить Ингу собственноручно?
Я не решила.
А кто решил?
Никто.
Освальд досадливо поморщился. В самом деле, ерунда какая-то. Никто не решил, само так получилось.
Зачем ты пыталась убить Ингу своими руками? переформулировал дознаватель.
Она занимает чужое место.
Почему ты пыталась убить Ингу сама? Почему не предоставила действовать подруге?
Так было правильно.
Кто это решил?
Никто.
Кто сказал, что так будет правильно?
Никто.
Дознаватель бросил взгляд на Винсента, тот пожал плечами. Вроде бы безразлично, но я видела, что он сохраняет спокойствие из последних сил. Инквизитор довольно ухмылялся. Ну еще бы, такое шоу. Никто не уйдет незамазанным: ни профессор, который столько раз тыкал его носом, будто щенка, ни «ведьма», до которой ему никак не удавалось дотянуться. Да и дознаватель оказался не столь хорош, как о нем говорят, никак не может правильно вопрос задать.
Интересно, обязан ли инквизитор молчать о том, что услышал на дознании? Если нет, скандал выйдет знатным. Я-то ладно, все равно никого не знаю, но мужу еще с ними работать.
Мия Лайгон желала смерти Инге Оркан? попытался зайти с другого конца дознаватель.
Да.
Что она говорила?
Что хочет, чтобы эта девка сдохла в мучениях.
Я невольно поежилась. Если бы что-то подобное было выкрикнуто мне в лицо не впечатлилась бы вовсе, и не такое доводилось слышать. Но произнесенное безразличным голосом мертвеца
Муж положил ладони мне на плечи, успокаивая. Я накрыла его руки своими. Помогло.
Когда это было? продолжал допрос Освальд.
Сегодня днем.
Мия приезжала к тебе?
Да.
Мия попросила тебя убить Ингу?
Дрогнули символы в круге, покойная начала заваливаться, но в следующий миг снова выпрямилась. Точно некромант, удерживающий ее, едва не утратил контроль над магией. Может, так оно и было, потому что инквизитор снова довольно ухмыльнулся, а дознаватель бросил в нашу сторону быстрый взгляд.
Винсент, я понимаю, но еще немного, пожалуйста.
Не просила. Безразлично произнесла мертвая.
Тогда зачем ты пыталась убить Ингу?
Она занимает чужое место.
Тебе-то какая разница?
Никакой.
Дознаватель потер лоб, буркнул под нос ругательство.
Тогда почему ты сама пыталась ее убить, а не предоставила действовать подруге?
Так было правильно.
Почему ты решила, что так правильно?
Не знаю.
Освальд развел руками, обернувшись к нам.
Мы начинаем ходить по кругу.
Вижу. В голосе Винсента эмоций было не больше, чем в голосе покойницы. Отпускаю?
Да.
Труп лег и замер.
Что ж, напомнил о себе Клаус, желаю удачи в расследовании. И доброй ночи, если она будет доброй.