Никитский расхохотался.
Да ты что! Ох, я не могу я чего ей убивать-то его? Что есть за что?
Там завещание есть.
И богатое наследство?
Пришлось дождаться, пока он отхохочется.
Да не знаю я, Олег Иваныч, насколько мне известно, нет, она куда состоятельнее. Но
Ладно, понял я, сказал Никитский. Я узнаю всё, расскажу тебе.
Приятно было иметь с ним дело, надо сказать. И на следующий день он сам приехал ко мне на Хользунова. Приехал, конечно, по своим делам, но зашёл ко мне и по моему делу.
Здорово, Валерий Палыч, он протянул руку для пожатия и сел на диван. Я быстро, спешу, уж прости. Узнал я насчёт твоей Тани. Там вишь ли, действительно, есть улики. Свидетели.
Свидетели чего? я раскрыл рот, уронив ручку со стола, потом оказалось, перо треснуло, пришлось выбросить «Parker», линолеум так и остался с пятнами.
Никитский посмотрел на меня своими рыжеватыми глазами.
Оказывается, нашлись те, кому Таня заказала убийство Курилова.
Что? Этого не может быть.
Я тоже так думал, кивнул Никитский. Но, видишь ли, у Тани весьма знаменательный муж, весьма состоятельный, а Курилов маячил, пытаясь вклиниться. И не хотел отставать.
Он же уехал.
Именно, она и отправила его за границу, в надежде, что Ну, словом, он вернулся, претендуя на продолжение связи. Она и
Олег Иваныч, бред сивой кобылы
Он посмотрел на меня.
Представь, что у тебя жена, ну не знаю Президент московской биржи, а какая-то любовница взяла и решила шантажировать захотелось бы убить?
Мне тебя убить? разозлившись, спросил я. Чё ты городишь?
У Лиргамира обширные связи среди бандитни, а Таня его правая рука. Правая рука в самом правильном древнем смысле, она в курсе его дел. Так что избавиться хоть от кого-то, ей раз плюнуть.
Так скорее он бы ну, этот, муж, избавлялся от соперника.
Никитский засмеялся.
Вот видно, Валерий Палыч, что ты в делах этих совершенно ничего не понимаешь. В современных семьях «новых русских», самодовольно сказал он. Лиргамир себе таких тань три мешка найдёт, если захочет, а она, твоя Олейник, в его лице билет из общаги сразу на Поварскую получила, понимаешь, о чём я?
Никитский выразительно посмотрел на меня.
Он ей нужен, не она ему. Он женился на смазливой провинциалке, чтобы иметь представительство, а она с каким-то одногруппником валандается. Заменить на другую раз плюнуть. И она-то тоже это понимает, не дура, поди, если отхватила такого Лиргамира. И во-о-о-от, тут он узнаёт, что она, как говориться, на рога ему яйца наматывает. Что он сделает? Пинком под зад. И куда полетит твоя моделька, уж прости? Правильно, в «благородную» службу эскорта, как теперь стыдливо называют проституток, думая, что поднимают их так до статуса парижских куртизанок прошлого века. Х-хех!.. он качнул головой, усмехнувшись самому себе, и достал сигареты, кажется, «Честерфилд». Не понимают у нас, что в Париже куртизанка это профессия, а в Москве шалава всегда шалава, сколько за услуги ни бери, хоть тыщами зелёных, хоть бутылкой водки.
Я усмехнулся его немного странной философии, размышлять на эту тему мне сейчас совсем не хотелось, сейчас меня интересовало другое.
Одним словом, Валерий Палыч, мотив у твоей Тани был. Думаю, она и воспользовалась неожиданным возвращением своего любовника, чтобы быстренько его устранить, так, чтобы муж и не вспомнил о его существовании.
Олег Иваныч, этого не может быть.
Никитский покачал головой, усмехаясь, и затушил свою честерфильдину в уже не очень чистой пепельнице, надо выбросить её, мало того, что это уродливая подделка под бронзу, так ещё и подарок Светланы на 23-е февраля.
Я понимаю, Валерий Палыч, она тебе нравится, из детства, наверное, воспоминания хорошие остались, но времена меняются, и мы меняемся вместе с ними, латинская поговорка.
Это неуместное и весьма глупое умничание взбесило бы меня намного сильнее, если бы я способен сейчас заметить его сквозь своё волнение, вызванное странной несправедливостью, и спокойной уверенностью, с которой он говорил о Тане и том, что она сделала по его, вернее, по их мнению. Но это мнение способно превратиться в обвинение, суд и срок для Тани. Это не укладывалось в моей голове.
Таня не может быть виновна. Не может быть
Валерий Палыч, Москва, деньги, положение, даже слава, насколько я понимаю, и не таких способны сделать чудовищами.