Старушка суетится, накрывая на стол, и сердится на нас, когда мы пытаемся отказаться от еды.
Но у нас через пять минут начинает течь слюна от запаха всех вкусностей, что бабуська выставила на столе. Мы и сами не заметили, как очутились за ним, уплетая за обе щеки бабкину еду.
Сейчас бабка нас откормит и потом съест, шепчет мне Алинка.
Алина, ты, видимо, в сказки еще верить не перестала
Но бабка оказалась на редкость умная, выспросила нас о наших злоключениях, мы, конечно же, утаили, что сбежали из психушки, еще испугается и выставить нас за двери. Только и рассказали, что сели в автомобиль с двумя неизвестными личностями мужского пола, потом от них сбежали, и бежали до тех пор, пока не увидели фонарь над ее домом. После расспросов, она нас разложила по лавкам на ночлег, дав каждой по подушке и одеялу. Спать на лавках было жесть как тяжело, но после всех приключений, что с нами произошли ночью, мы так быстро уснули, что не заметили, как наступило утро.
А утром наступило почти мгновенно, мне показалась, что я только успела закрыть глаза, а уже взошло солнце.
Баба Варя, как она себя назвала, уже метала из печи пироги и рогалики, за окном кукарекал петух, и радостно крякали утки.
Я села на скамейке и глянула на Алинку, та тоже, видимо, только проснулась. Вид у нее был ошарашенный: волосенки стоят дыбом, морда расцарапанная, как у алкоголички после недельного запоя и боя с собутыльником за последнюю рюмку (вот откуда мне это известно); она словно забыла, как попала сюда.
Привет! говоря я ей. Бабуля, доброе утро.
Доброе утро мои милые, вставайте, уж завтрак готов.
Нам не очень удобно объедать бедную старушку, но пахнет так вкусно, что уже текут слюни. Бабка погнала нас предварительно умываться, а там
Девки, коромысло, ведра взяли и за водой пошли, умывальник во дворе на яблоне висит
Коромысло? Она это серьезно?
Это оказалась странная выгнутая деревянная штуковина с крючками на конце, мы долго вертели ее и так, и сяк, но так и не догадались, как на этом воду носить. Поэтому, взяв два оцинкованных ведра, взвалив на плечо странную штуковину под названием коромысло, побрели к колодцу.
А тут свой квест!
Эта как оттуда воду доставать?
Мы постояли возле странного деревянного сооружения с цепью, решили повесить на крючок коромысла ведро и опустить его вниз, но длины этой странно изогнутой штуковины до уровня вода не хватало. Стоим, репу чешем
Ну, чего, девки, взгрустнули, мимо лихо на кобыле чешет дедок лет так восьмидесяти.
Да, вот, дедушка, воды нам набрать надо
Чего, городские чоли? Не знаете, как воду из колодца набирать.
Из Москвы мы!
Мммммм, ну да, ну да, сердешшшшные, вы от деревни, оторвались, петуха от утки не отличите, корову с козой спутаете, небось, бычка с коровой перепутаете и доить не за то начнете.
Смеется над нами дедок, потом спешивается, легко спрыгивает с кобылы, как будто ему восемнадцать, а не восемьдесят, и давай лихо крутить ручку с цепью. Ведро со звоном и шумом упало внутрь колодца. Ах, вот оно для чего ведро на цепи? А мы-то решили, что ведро на цепь посадили, чтобы не украл никто.
Не прошло и двух минут, как в наших ведрах уже плескалась вода.
Дед подхватил коромысло и водрузил его на плечи Алины, а потом на крючки повесил ведра.
О, я бы в жизни не догадалась как это надо, шмыгнула носом Алинка.
А тебе, красавица, вот ведро картошки, неси бабе Варе, давно ей обещал завезти.
И мы нагруженные водой, картошкой потащились обратно во двор.
Но умыться у нас тоже получилось не сразу
Умывальник представлял собой емкость, наполненную колодезной водой, внизу у него была пупочка, на которую надо было нажать, чтобы в ладошки вылилось немного жидкости. Приходилось периодически наливать себе немного водички, и плескать в лицо, часть воды просто разбрызгивалась по сторонам, да и то место, что я терла, не становилось особо чистым. Грязь размазывалась по коже, чище не становилось. А такого сервиса мы никогда за свою недолгую жизнь не видели, да и в деревне первый раз. Кое-как умывшись и расчесавшись, наконец сели за стол.
В свете дня баба Варя уже не казалась нам страшной, она оказалась очень заботливой, одинокой старушкой, которая была рада внезапно свалившимся на ее голову гостям. Поэтому мы были накормлены, напоены, и даже одеты.
Наша одежда пришла в негодность после забега по кустам, да и как могла выдержать старая ткань колючки и острые ветки, мы, наверное, на тех ветках оставили добрую половину наших халатов, поэтому с антресолей бабушкой были вынуты все вещи, которые хранились там лет тридцать.