На третьем куплете Маруся не выдержала и, уткнувшись хорошеньким лицом в пиджак мужа, тихонько заплакала. Костя махнул рюмку и треснул кулаком по столу:
Хватит, папаша!
Стало тихо. Лишь плеск реки далеко внизу по склону, да шелест легкого майского ветерка в ветвях. Тесть поднял на него красные глаза.
Ой, кто это у нас такой грозный?! нарочито испуганным голосом пискнул он. Не иначе сам Константин Бестужев, мой зять?! Точно он! Кузнец, столяр, почетный житель Лоскутовки и просто красавец-мужчина!
Он привстал, оперся костлявыми кулаками в стол и рявкнул:
А еще сорокапятилетний алиментщик!
Мария Ильинична пихнула мужа в бок, но тот лишь отмахнулся и сел, нервно раздувая ноздри. Костя рывком расслабил галстук, стянул его через голову и швырнул на стол. Маруся испуганно прижала ладонь ко рту, гости молча наблюдали за противостоянием тестя и зятя.
Я, Тихон Авдеич, от ответственности не бегу, потому и алименты плачу! Сына люблю и навещать буду! Но мать его не любил никогда! Так получилось! Бывает, люди ошибаются! Это жизнь!
Настасья уже давно в городе с другим крутит! Я лично видел! Что ж Косте теперь крест на жизни своей ставить?! угрюмо сказал гармонист Иван.
Помолчи, твое дело маленькое гармонь мучить! оборвал защитника Тихон Авдеевич и снова уставился на Костю. Ты мне скажи, мил человек, у нас что, баб мало?! И вдовые есть, и разведенки. Мог бы найти село, чай, не три двора! При чем тут моя Маруся, а?! Мы ее с матерью растили, воспитывали, а тут приперся какой-то пижон и замуж ее потащил?!
Он посмотрел на дочь.
А тебе что, парней молодых мало?! Я тебя спрашиваю! Мишка Рукосуев чем тебе не жених, а?! Хороший парень ведь! А Митька Сухозад?! Бедовым пацаном рос, озорничал, уж я ему уши драл-то знатно! Зато почетным трактористом вырос! Чего тебе не хватало, дочь?! Молчишь?!
Рука схватила бутыль с самогоном, плеснула в стакан до краев. Гости, почувствовав себя неуютно, заерзали.
Тихон, да перестань ты! Ну любят друг друга!
Костя парень свой! Поди пятнадцатый год уже тут живет, только с хорошей стороны знаем! И по дереву, и по металлу мастак! Рукастый!
Притретесь еще! Поначалу у всех бывает!
Авдеич, у тебя уже от самогонки резьбу сворачивает! Успокойся!
Ты, Тихон, раньше бы характер показывал! Или специально свадьбы дождался, чтобы все испортить?!
И то верно! Раньше надо было, Авдеич!
Тихон Авдеевич отмахнулся.
Раньше буркнул он. Оно, конечно, верно, что раньше
За столом стало тихо. И очень грустно. Все сидели, уткнувшись взглядами в стол, никто не пел, не пил, не закусывал. Мария Ильинична успокаивала дочь, сама всхлипывая и размазывая слезы. Костя ковырял картошку, присыпанную укропом, и угрюмо сопел. Свадьба была безнадежно испорчена.
Тихон Авдеевич виновато вздохнул и огляделся по сторонам: на шумящий зеленой стеной лес позади сельских домиков, на укатанную трактористом Митькой Сухозадом дорогу, на бликующую от солнца реку. Поднял пьяные глаза в небо. В моменты грусти и печали он всегда искал успокоения в этом бескрайнем небесном куполе, иногда безоблачном, иногда затянутом грозовыми тучами, но всегда бесконечно родным.
Но почему-то сейчас он успокоения не почувствовал что-то беспокоило, тревожило, выбивалось из привычной картины. Тихон Авдеевич поморгал и вдруг понял, что его так смутило прямо на них летел самолет, пачкающий небо двумя жирными дымными чертами.
В рот мне ноги!!!
***
С полки перестала сыпаться ручная кладь самолет выровнялся и набрал высоту. Это вселило в пассажиров некоторую надежду по крайней мере, стоны и крики утихли, уступив место настороженному молчанию. Все прильнули, уже в который раз, к окошкам иллюминаторов.
Внизу и на многие километры вокруг простиралась тайга со всем присущим набором достопримечательностей: неровным, сменяющимся зелеными холмами и бурыми равнинами рельефом; серебристыми лентами проток и мрачными пятнами заболоченных озер; рвущимися в небо хвойными деревьями и чахнущими в их тени мелкими кустарниками
«Подберезовики» тихонько завыли:
А ты улетающий вдаль самолет
В сердце своем сбереги!
Под крылом самолета о чем-то поет
Зеленое море тайги!
Под крылом самолета о чем-то поет
Зеленое море тайги!
Да прекратите вы петь! зашикали пассажиры.