Я провела обряд активации этого, как ты выразился, булыжника, она решила пока не акцентировать внимание на подробностях произошедшего, в результате артефакт, как мне кажется, произвел загрузку какой-то информации в мое сознание. Какой именно, пока не поняла. Надо разбираться.
А как ты поняла, что он загружал информацию? он про себя сделал пометку, что ничего, собственно, пока не выяснено, и конкретный результат пока не достигнут, и как ты думаешь извлекать эти данные уже теперь уже из своей головы?
Как поняла? В процессе активации, у меня перед глазами мелькали какие-то картинки и образы. Мелькали с такой скоростью, что осознать ничего конкретного я не успевала. И продолжалось это почти шесть часов, и, вспомнив о головной боли, она добавила да, сразу после этого голова стала болеть невыносимо. Скорее всего, из-за того, что в нее теперь впрессованы большие объёмы не пойми чего. Притом без моего согласия, выдав эту тираду, она даже губки надула, выражая тем самым свою обиду незнамо на кого, за такое не куртуазное с собой обращение.
А что касается извлечения этих знаний, она посмотрела на небо и на скользящие по нему облачка, буду медитировать, ну и пытаться разобраться вообще, она опять замялась, но мысль всё-таки завершила, по-всякому.
Картинки, говоришь, мелькали, Афолабе задумался на секунду, потом, глянул на дочь и скомандовал, а пойдем-ка ко мне, посмотрим кой на что.
Они спустились в его каюту, треть площади которой занимал письменный стол. Пока Нтанда стояла в дверях, ожидая того момента, когда её глаза адаптируются к полумраку каюты после солнечной палубы, отец извлек из одного из шкафов полотнище плотной бумаги, видимо для прочности и износостойкости ещё и наклеенной на ткань. Это была карта северных областей материка Бара.
Расстелив ее на столе, он подозвал Нтанду.
А вот эти картинки ничего не напоминают тебе?
Нтанда сначала непонимающе смотрела на карту, потом в ее глазах мелькнула тень узнавания.
Что-то подобное я, скорее всего, видела, вот только это была не карта, я видела все эти острова, как бы с большой, очень большой высоты. Сейчас так высоко, наверное, ни один аэростат не рискует подниматься. Только тут у тебя, мне кажется, не все, она начала уже более осмысленно вглядываться на территории, изображенные на карте.
Это самая точная карта, которая на сегодняшний день нам доступна, сказал Афолабе, покажи-ка, а лучше вот тебе карандаш, дорисуй недостающее. Сможешь?
А давай, Нтанда потянула руку за предлагаемым карандашом, рисовать нас тоже, вроде как, учили.
И она деловито приступила к совершению географических открытий, то есть к изображению недостающего на карте, к северу от острова Холодных слез в архипелаге Полярной каракатицы, небольшого клочка суши. И гораздо севернее отметки, стоявшей на карте на восточном берегу этого острова.
Отец внимательно следил за движениями карандаша в руках дочери. И когда она закончила, наклонился над картой и задал вопрос, ответ на который и так был очевиден.
Так там севернее еще остров?
Да. И нам, как следует из информации, предоставленной мне артефактом, именно туда, сказала она уверенно.
Это дальше, чем я рассчитывал отец нахмурился, наши аналитики предполагали, что нам не надо будет продвигаться дальше вот этой отметки, он указал на восточное побережье острова Холодных слез.
Нтанда долго стояла у карты, но смотрела не на нее, а как бы внутрь себя. Потом вытащила из пальцев отца карандаш, который тот задумчиво вертел, и уверенным движением нарисовала крестик в центре нарисованного ею же острова.
Тут. Нам надо идти сюда. Нас ждут Врата Стылой Тени и то, что за ними, она приложила к вискам ладони и охнула, как от боли, Только не спрашивай, что это за Врата такие. Не знаю я. Знаю только, что они есть и нам их не миновать. Пап, я к себе пойду, надо отлежаться. И голова опять, как будто по затылку дали чем-то тяжёлым.
Иди. Отдыхай, конечно, сочувственно произнес отец, но если вдруг что-нибудь станет проясняться, постарайся сразу меня извещать об этом, он запнулся, но почти сразу продолжил, и никому ни слова о том, что ты смогла сделать. Это действительно важно. Критически важно.
До каюты своей она едва доковыляла.
Голова опять раскалывается. И безумно хочется спать. И в голове, как будто что-то ворочается, стучится изнутри о кости черепа, порождая эту самую мигрень.