И затряслась от немых рыданий. Слезы ее покатились мне на рубаху. Я стал гладить ее волосы, пытаясь успокоить, а она, прижавшись лицом к моей груди, тут же уснула.
Чего нельзя было сказать обо мне. Все события сегодняшнего дня смешались в моей голове и не желали быть разложенными по полочкам. Откуда-то издалека захрипел мой друг Володя: Баба как баба и что ее ради радеть!.. Разницы нет никакой между Правдой и Ложью, если, конечно, и ту и другую раздеть.
Затем вдруг возникла картинка: заходит участковый, с ночной, а я тут с его женой разлеживаюсь! Мигом соскочил с кровати, куда идти к ним в спальню, что ли? Лег на пол, взяв подушку. Стало спокойнее. Вдруг вспомнил инспектора: «Давай-ка, золотой мой, дела не ждут». И поспешное удаление Алексея. Стало нехорошо от мысли, что все это подстроено. Но зачем? По крайней мере ясно, что надо уходить из этих мест. Что я тут забыл? Тем, что меня интересует здесь и не пахнет. А непростой человек этот инспектор по кадрам, с виду крыса канцелярская, а вот видишь как его боятся, сам участковый как по команде слушается. И что-то явно недоговаривает, надо с ним откровенно поговорить не успев закончить мысль, я заснул.
День десятый. Пётр Лаврентьевич и Вахтанг Константинович.
Рано утром я вскочил Оксана еще спала. Я вышел из дома, надеясь побродить по пустынной деревне. Не тут-то было. Улица наполнялась выходившими из домов мужчинами и женщинами и молодыми и старыми с тяпками, граблями и лопатами. Вчера днем как будто вымершая, сейчас она становилась оживленной и шумной. Иные приветствовали друг друга, иные переговаривались, иные весело смеялись. Все говорило о том, что настроение толпы было бодрое, рабочее. Люди двигались туда, откуда мы приехали в дом участкового в центр. Там уже собралось довольно много народу, невдалеке стояла колонна грузовиков с открытыми бортами. Играла гармонь, пели залихватские песни, веселые частушки. Без похабщины и мата, как у нас. К толпе подошел инспектор по кадрам. Одет он был простецки резиновые сапоги, рабочие брюки, ветровка, без очков.
Лаврентьич, закричали сразу из нескольких мест, бери лопату и с нами, нечего штаны протирать в конторе!
Толпа весело захохотала.
Куда же я без моих бумажек, золотые мои! также весело отвечал он, не дотяну до вечера, помру ведь! смех еще больше.
Тут к нему подошла молодая ядреная девка:
Не хочешь с нами ехать давай танцевать!
Круг разомкнулся, и они вдвоем, под гармонь стали отплясывать так, что остальные захлопали в ладоши.
Мне тоже было весело все это наблюдать. Особенно когда после танца толпа не отпускала бедного Лаврентьича, как он ни просил. Его окружили молодые горластые труженицы и наперебой стали предлагать свои руки и сердца.
Хватит холостяком жить, Лаврентьич! Смотри какие красавицы вокруг выбирай любую.
Тот потел, краснел, видимо стесняясь, что еще больше усиливало веселье. Вдруг он заметил меня и закричал:
Ну-ка разойдись! Глядите, какого жениха я вам нашел!
Все замолкло, все уставились на мою персону, как будто я был инопланетянин. Теперь настала моя очередь смущаться. Выручил инспектор, подойдя и пожав мне руку, сказал:
Это наш дорогой гость, он оттуда, показал в сторону пальцем, но не такой как те он путешественник, ученый.
Толпа одобрительно загудела. Ко мне приблизилась та, которая плясала, наверное, самая озорная:
А ученые любят? громко пропела она.
Скажи на милость: что мне было ей ответить? Как рассказать про мои к тебе чувства?.. Кто мне поверит? Верит ли мне вообще хоть кто-нибудь?!
Я молчал, краснея, вызвав новый приступ веселья. Настороженность прошла, видимо, они поняли, что я не чужой. Много любопытных глаз, стали подходить ближе, когда Петр Лаврентьевич скомандовал:
А ну разойдись, рабочий народ! Товарищ ученый выступит в Доме культуры и все вам расскажет, а сейчас у него важные дела.
Его быстро послушались (надо же какой!), вновь затеяли играть на гармони и петь, а мы шли уже вдвоем. Настроение у него было приподнятое:
Вот оно счастье, говорил он вдохновлено, видеть и чувствовать как сбываются великие планы Вахтанга Константиновича: создать в нашем загнивающем мире, он вопросительно взглянул на меня, я не имел ничего против, островок честного труда и душевного благополучия.
Да вот, взгляните! и он указал на очередное скопление народа, ну разве вы сможете такое увидеть где-то еще?