Хонда Аккорд. Только с ценой малёхо не угадал. За восьмёрку в Находке брал. Девяносто первого года. Свежак. Непосредственно с парохода.
Ого! Базаров нет, уматная тачка. Так ты, по ходу, бомбишь?
Ну, типа того. Таксую по тихой. Нормальная тема. На жизнь хватает. А ты тут чего? На трамвай? Трамваи ж не ходят.
Да в курсе. На Ботаническом чурка на рельсах машину перевернул. Я остановку прошёл пешком от станции скорой.
О-о-о! Так ты, выходит, на скорой пашешь? То-то, я чую, от тебя аптекой несёт за версту. А мне говорили, ты до сих пор в деревне гасишься.
Третий год уже, как вернулся. Ты, кстати, не думай я сразу хотел тебя разыскать. Пытался звонить по вашему номеру только гудки короткие. Пришёл на хату к тебе в Черёмушки там чувиха какая-то. Даже дверь не открыла. Сказала, что бывших хозяев здесь уже нет. В Анапу, что ли, уехали. Ну, почесал я репу, да и пошёл себе лесом.
Так это ж не я, а мамка! хлопнув себя по бедру ладонью, воскликнул Третьяк Мамка моя свинтила в Анапу.
Одна, без тебя?
Ясное дело, одна. Я с ней давно не жил. Мне ж на заводе комнату дали в общаге. Хату по срочной приватизировала, да тут же и выставила на продажу.
А тебя, что ли, с деньгами по бороде?
Какие деньги? Даже не попрощалась.
Так что же ты в суд на неё не подал?
Какой там суд? Всё по закону вышло. Сам же, дурень, из хаты выписался. Короче, пришёл маманю с Новым годом поздравить, а там уже хозяева новые. Сейчас уже успокоился, зла на неё не держу. А тогда у меня просто крышу рвануло. Прикинь, в Анапу хотел на разборки ехать. Хорошо, что денег не было на дорогу. А то бы уже, наверное, срок мотал..
**********
Значит, ты в заводской общаге так и кантуешься? спросил Алексей, решив ослабить невольно возникшее напряжение, адрес хотя б запиши. Чтобы нам снова не потеряться.
Саня помедлил с минуту, словно вопрос оказался из серии каверзных. Потом встрепенулся внезапно, хлопнув себя по затылку, и резко переменил тему :
Слушай, старик! Давай-ка, лучше, садись в машину. Ты же домой собирался. Я довезу. Без проблем.
Дроздов немного смутился. Как говорится, дружба дружбой, но ведь таксисты, известное дело, народ предприимчивый. Опять же, не виделись столько лет, как ни крути..
Саня, ты знаешь, я ведь того.. У меня на автобус только.. Зарплату четвёртый месяц не платят, уроды.
Заметно было, что эти слова изрядно расстроили школьного друга. Тот притопнул ногой, мотнул головой, заставив белёсую чёлку подпрыгнуть и театральным жестом всплеснул руками :
Лёха, ты чё серьёзно? Чува-ак, не гони, в натуре! Какие деньги? Мы же кенты! Говори, куда ехать. Да прыгай ты уже в тачку, в рот малина! и, подхватив Дроздова за локоть, Саня легко потянул за ручку левую дверь.
Спасибо, старик. Я, вообще-то, совсем не против, не стал ломаться дальше Дроздов, Ладно, поехали. Мы на Тридцатой школе квартиру снимаем. Пятиэтажка сразу за остановкой. Пристёгиваться надо?
Пускай сыкуны пристёгиваются. А нам это ни к чему. Ну, погнали наши городских!
**********
Белая Хонда взревела и резко рванула с места, обдав удушливым выхлопом кучку завистливых граждан, оставшихся дожидаться запертого в ловушке трамвая. В салоне висело облако приятного цветочного аромата.
Чем это у тебя так вкусно пахнет? Одеколоном, что ли? спросил Алексей, осматриваясь по сторонам.
Освежитель воздуха, мотнул подбородком Третьяк в сторону ветрового стекла. Перед стеклом в прозрачном флаконе плескалась жидкость синего цвета. Мэйд ин Джапан. Нравится?
Ну, да. Обычно в машинах бензином и маслом воняет. А у тебя тут как в парфюмерном салоне.
Дроздов погладил ладонью бархатную обивку сиденья, скользнул глазами по приборной панели, где в мягкой подсветке тёмных окошек качались красные стрелки, и, наконец, перевёл глаза на лицо школьного друга.
Саня, сними ты уже, в натуре, эти очки. Прямо секретный агент какой-то. Дай хотя бы тебя разглядеть получше. Столько лет не виделись, а ты глаза прячешь.
Продолжая смотреть на дорогу, левой рукой Третьяк стянул очки с лица и, повернув к Алексею голову вполоборота, бросил на него быстрый взгляд исподлобья. Дроздов невольно вздрогнул. Да, на него точно смотрели знакомые глаза старого друга. Но вместо прежней хитроватой ухмылки свободной и лёгкой во взгляде ясно читались тревога, усталость и, как будто, даже глубоко спрятанный страх. Словно в чёрных колодцах зрачков Третьяка скрывалась какая-то тайна. Пронизанные красной сетью сосудов склеры. Набрякшие веки, налитые болезненной синевой. В сочетании с мертвенной бледностью заметно похудевшего лица Саня выглядел так, словно его точил изнутри тяжёлый недуг.