Перелистав с невиданной скоростью деньги, продавец принялся сноровисто укладывать рубахи разных цветов и размеров в большую полосатую сумку. Напоследок, встав на колени, он застегнул замок, сдавил сумку так, чтобы вышел лишний воздух, и ловко перетянул по кругу несколько раз скотчем, с треском отматывая от картонной катушки липкую прозрачную ленту. Ноша вышла небольшая, но довольно увесистая. Продавец рубах вышел на улицу, протяжно закричал, и на его призыв из холодного дымного мрака подкатил велосипедист с коляской на скрипучих рессорах.
**********
Продолжение истории Третьяка в изложении автора
Богатство
Занять хорошее место на кабановском рынке оказалось упражнением не из лёгких. В первый день Третьяк приехал засветло и целый час караулил у окошек билетных касс. Но вот незадача оказалось, все ближайшие к воротам ряды были забронированы на месяц вперёд крупными торговцами мехом. Похоже, выбирать не придётся. Ну, и ладно. Пожав плечами, Саня сунул двенадцать штук в полукруглую тёмную дырку и получил взамен вырезанный из обёрточной бумаги прямоугольник с плохо пропечатанными датой и номером. Номер привёл к заиндевевшему ржавому прилавку на самых задворках.
С собой Третьяк приволок две крепкие рейки, украденные на заброшенной стройке, моток медной проволоки, молоток и десяток гвоздей. Соорудив длинный шест с крючками, он укрепил на них специально купленные плечики с рубахами всех цветов. Примерно так они висели на тёмной пекинской улочке. Осталось только определиться с ценой. Набравшись наглости, Саня умножил пекинскую цену в уме на четыре. А что? Быстрее рассчитается с долгами. В конце концов, кому не нравится, пусть торгуются. На то ведь и рынок.
Метрах в пятнадцати от прилавка в снегу была протоптана тропа, ведущая в грязный толчок на четыре очка, сколоченный в дальнем углу у забора. Время от времени по тропе перемещались граждане с напряжёнными красными лицами. Суровый январский ветер крутил и вертел деликатный товар, словно разноцветные сигнальные флажки. Торговки шубами, накатив для сугрева водочки, матерились беззлобно и от души хохотали, показывая издалека на палку с рубахами толстыми багровыми пальцами в золотых гайках. Те, кто шёл к забору отлить, не обращали на Санин товар никакого внимания. А других покупателей в поле зрения не было. Он уже был готов решительно снизить цену, только желающих поторговаться не находилось.
Так продолжалось два томительных дня. А на третий, сорвавшись внезапно с туалетной тропы, к прилавку в три прыжка подскочил солидного вида мужичок средних лет в светлой корейской дублёнке и норковой шапке. Ухватив за рукав рубаху, висящую снизу, ловким движением он протянул между пальцами ткань и приложил к своей багровой щеке.
Ух, ты! Кто бы мог подумать? Натуральный мокрый шёлк в Кабановске? Глазам своим не верю. Шикарная тема. Сколько просишь? Гляди-ка и ценник нормальный. Я в Москве покупал такую рубаху за сотку баксов. Это типа с сезонной скидкой. Синяя «элька» имеется? Ещё одну чёрную, пожалуйста, достаньте. Зелёную тоже возьму.
**********
В кошельке-желудке зашелестели первые деньги. Трудно сказать, отчего мужик обозвал рубашечный шёлк мокрым, но прилипчивое словечко Сане понравилось. Ободрённый успехом, он уверенно орал теперь во всю глотку, поднимая к пустому январскому небу стаи толстых рыночных голубей :
Натуральный мокрый шёлк! Последняя московская мода!
И добавлял для пущей убедительности :
Сезонная скидка сорок процентов!
А из-за его спины тянулись уже чьи-то красные подмороженные руки, хватали рубашки за полы и рукава, щупали, гладили, причитали восторженно :
Ты посмотри, какая фактура! Сразу видно товар первоклассный. Серёжа, давай возьмём тебе такую на выход.
Третьяк не успел оглянуться, а к его прилавку выстроилась очередь. Народ чуть не рвал рубахи на части. Торговля в тот день продолжалась от силы двадцать минут. На третий день изумлённый Петруха получил свои тысячу восемьсот. А Саня ближайшим рейсом отправился снова в Пекин.
Деньги случились, как говорится, шальные. Они будто сами падали с холодного зимнего неба. И номер прилавка не имел никакого значения. Охочие до рубашек граждане находили волшебный товар повсюду. Не прилагая особых усилий, каждый день Третьяк увозил с вещевого рынка на Крюковской по увесистой пачке в каждом кармане брюк. Ему даже в голову не приходило их тратить. Ну, разве что на еду. Остальное, по примеру Петрухи, он решил откладывать. Так, чтобы накопить на квартиру. К слову сказать, копить оказалось делом довольно рискованным. Держать любые ценности дома было опасно квартиры ставили на уши каждый день, вскрывая входные двери с такою лёгкостью, словно те были сделаны из картона. А уж в общаге завода станков-автоматов иные жильцы и вовсе не запирали дверей. Чтобы не тратиться каждый раз на починку замков. Банкам и вовсе доверия не было. Они возникали один за другим словно из ниоткуда, давали рекламу лживую до безобразия, а заманив побольше наивных клиентов, срывали хороший куш. И вскоре лопались с оглушительным треском. Нет, ни за что не понёс бы Саня деньги в какой-то банк.