Дай угадаю. Ты разбил отцовскую тачку, он заблокировал все твои карточки и посадил под домашний арест?
Бинго! Братик, но там такая ситуация Какой-то урод на дороге не справился с управлением и полный пиздец В общем, мне удалось сбежать из своего зверского заточения и я сейчас направляюсь к твоему дому. Братишечка, выручай.
Слушай, ты, Рапунцель, я уже устал тебя постоянно вытаскивать из дерьма. Это в последний раз. Понял?
Ты мой герой! Ты мой спаситель! Адрик, я тебе говорил, что я та-а-а-ак тебя обожаю, ну вот прям та-а-а-ак обожаю!
Да пошёл ты, Адриан хоть и злился, но с трудом сдержал улыбку, заканчивая вызов.
Через десять минут Стас был во дворе. Мрачного Адриана от встретил слегка идиотской улыбкой и полез обниматься.
Рапунцель будет целовать ваши ручки! Стас схватил руку Адриана.
Да перестань, Лебедев отдёрнул руку. В общем так, если на ней будет хоть одна царапина, Адриан указал на голубой «Бентли Континенталь» и положил в ладонь Стаса ключи, ну ты понял
Адрик, да я не с одной бабой так не был нежен, как буду с твоей малышкой.
Надеюсь.
Адри Ну и подкинь чуть лаве Я еле на метро наскрёб.
Ты со мной никогда не расплатишься, Адриан достал бумажник и протянул другу три купюры по пять тысяч.
Столько хватит?
Ну
Слушай, не борзей, а?
Тысяча благодарностей, мой господин, взяв деньги и театрально кланяясь, Стас стал отходить к машине.
Клоун. И сколько я не увижу свою красавицу?
День, сказал Стас с сияющей физиономией, садясь в машину. Ну, максимум, два.
Паразит, вздохнул Адриан, провожая свой «Бентли», выезжающий из двора.
Пока он поднимался к своей квартире, в мозгу пульсировала совершенно уже непривычная мысль: «Такси ждать долго. Могу опоздать. Придётся на метро». А в московскую подземку Адриан уже не спускался года три
Оказавшись перед эскалатором, Лебедев какое-то время не решался вступить на этот резиновый конвейер, отправляющий сотни потерянных душ в бездну будничных забот, бесконечного стресса и эмоционального выгорания. Чем глубже он опускался в эту пучину, тем более явно видел, как Москва безжалостно пережёвывает всех, кто попадет в её стальные челюсти. Хоть он и родился в столице, в обеспеченной семье, но, безусловно, знал о таком явлении, как «понаехавшие». Из глубин подземелья в него врезались опустошённые глаза самых разных людей: простых работяг, уставших от жизни топ-менеджеров, надломленных девчат, неудовлетворённых стервоз Москва не меняется.
И на платформе всё те же лица. Лишь вой подземки отвлекал от этой выставки исковерканных судеб. Перед глазами замелькали «металлические гробы» с мёртвыми душами. Но только открылись двери, взору Адриана предстало плотное нелицеприятное месиво из серых озлобленных рож. Попытаться втиснуться в этот фарш эксперимент для самоубийц. Адриан решил дождаться следующего поезда. Но и второе «пришествие» мало чем отличалось от первого. Да и третье не особо внушало оптимизма. А стрелки на швейцарских часах стремительно двигались к десяти. До летучки в редакции оставалось пятнадцать минут.
Следующий поезд оказался более-менее пригодным для транспортировки в мир «столичной элиты» бизнес-центр «Москва-Сити». Войдя в вагон, Адриан продолжал изучать обитателей столицы. Толпа была разношёрстная: кто-то зависал в последнем романе Глуховского, кто-то залипал в планшете, парень с рабоче-крестьянской физиономией что-то эмоционально голосовал в телефон; два азиата, сидевшие рядом, втыкали в никуда; упитанный темнокожий студент что-то вливал в уши отстранённой блондинке. Адриан уже и забыл, что Москва может быть такой.
«Следующая станция «Выставочная»», механический голос приблизил спасение из этой социальной парилки.
Когда перед глазами показались высотки «Москва-Сити», Адриан вздохнул с облегчением. Постепенно возвращается знакомая реальность мчащейся навстречу офисный планктон, привычные кивки знакомым, а вот уже и замаячила родная парковка у башни «Федерация». И уже почти у самого входа в здание Адриана что-то выдернуло из нахлынувшей будничной жизни. Точнее кто-то. Резкий толчок в плечо был совершенно неожиданным. И таким же неожиданным было лицо, заполнившее всё пространство Адриана: пылающие, обеспокоенные глаза, красивые, полные жизни взволнованной, непредсказуемой, ещё не сошедшей с рельс. Слишком редкое явление в этих стеклянных джунглях.